Кризис среднего возраста

– Значит, буду жить параллельно, своей жизнью. Как в коммунальной квартире.

– Думаешь, для Машки так будет лучше?

– А для Машки теперь по-всякому плохо, как ни крути.

– А почему ты с ним не разведешься?

– А что от этого изменится, если он не уходит? Только хуже станет. И не буду я таскаться по судам. Надо ему, вот пусть и разводится.

– Дура ты, Верка. Ты все еще надеешься его удержать. Думаешь, если он останется, все вернется и будет как прежде, как в самом начале, когда вы были счастливы. Но так не получится. Правильно моя мать говорит: «Разбитую чашку не склеишь, а в ту же реку нельзя войти дважды».

– Самое ужасное, что я не смогу наладить свою новую жизнь, пока он не уйдет.

– Даже если он уйдет, ты никогда не сможешь наладить ее в этой квартире. Не обольщайся.

– Почему же?

– Да потому что это его частная собственность! И он не подарит ее за здорово живешь чужому дяде. Так что ищи себе богатенького Буратино без жилищных проблем. Вот тебе и выход. В твоей ситуации, наверное, действительно единственный.

– А в твоей?

– И в моей тоже, – вздохнула Зоя.

– Ну вот ты поискала, и что из этого вышло?

– Да ничего хорошего. Но ведь все мы крепки задним умом. Наверное, это и называется «учиться на собственных ошибках». Но это я дуреха. А ты, Верка, всегда была умная. Вот я вчера прочитала, что несчастье – это окно в новую жизнь. Просто теперь она будет другая. Не плохая, а просто другая, понимаешь?

– Да я и сама теперь много об этом читаю. «То, что меня не убивает, делает меня сильнее».[3] И все такое. Только вот умнее не становлюсь. Веду себя как последняя идиотка. Если бы ты знала, Зойка, какая идиотка! Стыдно сказать.

– А ты скажи. Я же тебе все рассказала. Говорят, надо делиться своими проблемами, просто говорить о них с близкими людьми. О том, что мучает именно сейчас.

– И тебе стало легче?

– Ну...

– Баранки гну...

Она пристально смотрела на Зою, словно прикидывая, можно ли доверить ей то стыдное, что камнем лежало на сердце и неудержимо рвалось наружу.

– Я недавно познакомилась с одним мужиком, армянином, – наконец решилась она. – Пошла в кафе с девчонками, выпила вина, села к нему в машину и... все у нас случилось. И знаешь, мне понравилось. Наверное, он сказал мне именно то, что я хотела услышать, нашел слова. Поднял мою самооценку, которую Лешка опустил ниже плинтуса. И я все ему о себе рассказала – о родителях, о Машке, обо всей этой ужасной ситуации с Лешей. Домой прилетела как на крыльях. Свекровь говорит: «Ну и правильно! Будет у тебя отдушина. Только о ребенке не забывай».

– Иди ты! Это тебе Татьяна Федоровна сказала? Да ее надо при жизни канонизировать!

– Да, свекровь у меня женщина уникальная. Я, может, только благодаря ей и держусь. В общем, на следующее утро он мне позвонил и спрашивает: «Мы еще увидимся?» А я отвечаю: «Естественно!» Нет бы напустить загадочности, неопределенности, чтобы, значит, он меня завоевывал. А я не просто сдалась без боя – ковриком у его ног расстелилась. Это была моя первая ошибка.

– Первая твоя ошибка была в том, что ты все ему о себе рассказала, выложила свою подноготную, – поправила Зоя. – И он понял, что ты им воспользовалась, чтобы отомстить своему загулявшему мужу.

– Ты даже представить себе не можешь, как ясно он это понял. Уже на следующий день. Свекровь забрала к себе Машку, а мне так захотелось побыть с Лешей! Виноватой я, что ли, себя почувствовала? Или решила, что если для меня эта случайная измена ничего не значит, то и он так же относится к своей пассии? Но только я ему позвонила и сказала, что буду ждать дома. Он обещал приехать. Ну, то есть прийти пораньше, а не в пять утра, как обычно.

Я шею вымыла, красоту навела неземную. Сижу, жду, нелюбимая. Восемь, девять, десять – тишина. А в одиннадцать я позвонила Гене и сказала: «Приезжай!» Через двадцать минут он уже стоял у моего дома. Но в своей обиде и ярости я совсем, совершенно забыла, что у меня санитарная пауза. Пресловутые критические дни...

Она помолчала, словно заново осмысливая происшедшую ужасную неловкость.

– В общем, «когда разомкнулись объятья», в салоне было столько кровищи, будто там зарезали овцу. Светлая обивка, представляешь?

– Ну ты, Верка, даешь, – усмехнулась Зоя. – Вот уж поистине «в тихом омуте»...

– Да, – согласилась Вера, – я начинаю делать глупости.

– И как он отреагировал, этот твой Гена?

– Сказал только, что теперь придется ехать в химчистку, но я видела, что был недоволен.

– Еще бы!

– Я думала, все, больше он мне не позвонит. Сама-то точно звонить не собиралась, даже телефон его из мобильного удалила, чтобы избежать соблазна. Ведь мне чего хотелось? Легкого флирта. Каких-то романтических отношений. Понимаешь? Куда-то поехать на выходные. Посидеть в кафе, пообщаться. Лав стори в стиле блюз. А тут сплошная попса под фанеру получается. Я щебечу без умолку, душу ему открываю, а он молчит, как задница.

– А что ты вообще о нем знаешь?

– Знаю, что армянин, сорок четыре года, что развелся с женой и отсудил себе детей – мальчика и девочку, – что, между прочим, неплохо его характеризует. Вот, собственно, и все.