Крёстный сын

-- Верю. Знаешь, почему жалел? -- спросил Филип. Стивен вопросительно взглянул на молодого человека, желая услышать его версию. -- Он понял, что когда встретится после смерти с моей матерью, она взглянет на него также, как смотрела при жизни. Или не станет смотреть вообще.

-- Фил, это слишком, -- не выдержала Ив.

-- Герцог говорил мне, что хочет написать тебе письмо и все объяснить, но не знает, с чего начать. -- Стивен решил во что бы то ни стало сказать то, ради чего пришел. Филип, в свою очередь, решил выслушать. -- Я надеялся, он напишет, но лорд так и не смог... Он очень боялся узнать о твоей гибели. Сколько раз он при мне сетовал, что не научил сына владеть мечом. Я ему всегда говорил, мол, ты и сам прекрасно научился, никто из замковой стражи против тебя выстоять не может, но он только рукой махал. Вот как ты сейчас...

Филип хотел что-то сказать, но Ив дотронулась до его плеча, и он промолчал.

-- А один раз он мне сказал: все равно, где сын и чем занимается, пусть хоть на Архипелаге колдовать учится, лишь бы когда-нибудь вернулся домой, живой и здоровый.

-- Все, Стивен, хватит, -- не выдержал Филип. -- Я вернулся, но это теперь не мой дом, и отца уже давно нет в живых. -- Он замолчал, бывший капитан тоже ничего не говорил. -- Спасибо, что заставил меня выслушать, а сейчас уйди, пожалуйста. Передай ребятам, мы с Ив придем во двор часа через два.

Стивен вздохнул, поднялся из-за стола и вышел. Ив заперла за ним дверь: муж изрядно выбит из колеи и ему не нужны сейчас посетители, в особенности Данкан. Филип перебрался из-за стола к окну и уселся на широкий подоконник. Девушка подошла к супругу и запустила пальцы обеих рук ему в волосы. Он любил, когда она так делала. Филип прижал ее к себе и уткнулся лицом ей в живот. Она гладила его по голове, перебирая рыжевато-русые пряди. Он долго молчал, наконец взглянул на нее.

-- Почему все так получается? Почему все хорошее происходит слишком поздно?

-- Не все, милый. Мы встретились вовремя.

-- Вовремя? Ты могла бы стать женой наследника одного из самых древних и уважаемых родов Алтона, а стала любовницей преступника. Тысячной по счету.

-- Теперь я твоя жена. Первая и единственная. Ты вернешь себе все, чего лишился. А если б и не вернул, мне было бы наплевать. И ты забываешь: у меня тоже неважные отношения с отцом. Если б ты был благополучным чистеньким наследником, я бы и внимания на тебя не обратила. Особенно, если б твой крестный желал нашего союза.

-- Я бы добился тебя...

-- Возможно. И я бы относилась к тебе примерно также как твоя мать к своему супругу.

-- Получается, ты любишь не меня, а Жеребца? Поэтому и фамилию такую согласилась взять?

Он так стиснул девушку, что той стало больно.

-- Фил, я люблю тебя, и мне безразлично твое имя. Знаешь, как говорят в народе: мята пахнет мятой, хоть мятой назови ее, хоть нет, -- девушка продолжала перебирать его волосы, пытаясь успокоить. -- Но мне легче понять тебя такого, какой ты есть. И я тебя уважаю за то, что, пройдя через все испытания, ты сохранил свою душу. А тебе с твоим опытом проще понять меня. Уверена, никто другой не смог бы долго выносить мой характер. Тебя же все мои выходки по большей части смешат.

Слова Ив успокаивали Филипа, железная хватка ослабевала, и вскоре он нежно обнимал свою жену.

-- Не надо было мне приезжать сюда. Проводил бы вас до замка, а сам поехал в столицу.

-- Не говори ерунды. Я бы не отпустила тебя одного, да еще раненого, -- она присела рядом с ним. -- Тебе сейчас очень тяжело, но это пройдет. Потом будешь радоваться визиту сюда, встрече со старыми друзьями и тому, что узнал.

-- Я знаю, -- он кивнул, лицо немного посветлело. -- Сколько у нас времени до поединков?

-- Час с небольшим, -- она улыбнулась, понимая, что сейчас последует.

-- Не знаю, как для других, а для меня есть одно безотказное средство от всех горестей и невзгод.

Он встал, подхватил девушку на руки и отнес на кровать. "Вот за это я тебя и люблю, а вовсе не за имя и даже, пожалуй, не за внешность", -- усмехаясь про себя, подумала она, но вслух произнесла:

-- Мне доподлинно известно, что некоторые от горестей предпочитают бутылку.

-- А некоторые -- дурь, -- подхватил он, начиная раздеваться.

Ив быстро стащила с себя платье. Филип взглянул на ее восхитительное тело, вид которого с самого начала завораживал его. Впрочем, внешность Евангелины лишала разума большинство мужчин. А ее мужа в гораздо большей степени опьяняла способность девушки мгновенно таять от малейших его прикосновений.

-- Ради того, чтоб обладать тобой, быть для тебя желанным, я прошел бы через что угодно еще раз. Или два. Или сколько понадобилось бы.

-- Я знаю. Но это уже позади. Иди ко мне и забудь, забудь также, как я стерла из памяти, скольких женщин ты знал до меня.

В назначенное время Филип с супругой вышли во двор замка и направились к площадке для тренировок. Там уже собралось человек тридцать зрителей, главным образом солдат замковой стражи, но Ив разглядела нескольких слуг и служанок. Гвардейцы стояли рядом со вчерашними собутыльниками.