Крест и король

По мере того как корабли уходили все дальше и дальше на север, подгоняемые попутным ветром вдоль нескончаемого побережья Норвегии, и справа тянулись однообразные скалы, а слева от Атлантики отгораживала цепь островов, заливаемых приливом утесов и рифов, — поведение Бранда постепенно менялось. То же самое происходило с акцентом — и его самого, и всей команды холугаландцев. Они и раньше говорили довольно странно для норвежцев. С приближением к вечным льдам акцент усилился, появилась хрипотца. А еще люди пристрастились к тюленьему и китовому жиру. Свою порцию хлеба они съедали, обмакивая в ворвань и щедро посыпая солью. Пойманную рыбу ели сырой, а иногда и живой — Шеф видел, как моряк выудил селедку и незамедлительно вонзил в нее зубы, и она трепетала в руках.

Однажды Бранд зарифил парус, всмотрелся в какие-то ориентиры и направил корабль к отмели. Его моряки даже раньше, чем судно подошло к берегу, с гиканьем попрыгали в воду, выбежали к куче камней, раскидали их и принялись копать. Ударившая из ямы вонь заставила Шефа и его соотечественников отступить как можно дальше, причем к ним присоединились Гудмунд и шведы с «Чайки», в кои-то веки солидарные с англичанами, а не с норвежцами.

— Какого дьявола вы там нашли? — выкрикнул Шеф с безопасного места, то есть в самой гуще дыма от костра.

— Тухлую акулью печенку, — ответил Бранд. — Зарыли по пути на юг, чтобы немножко вылежалась. Хочешь кусочек?

Шведы и англичане в едином порыве пробежали по берегу еще с полсотни ярдов, преследуемые хохотом и криками: «Она полезная! От простуды лечит! Съешь акулу, и она не съест тебя!»

Когда прибыли в Храфнси, дело обернулось еще хуже. Остров достигал в длину пяти, а в ширину — двух миль, и притом был довольно плоский. На многих участках можно было пасти скот, а на некоторых даже пахать. Располагался он напротив самого пустынного берега, который Шеф когда-либо видел, более сурового, чем норвежские горы, выходящие к Осло-фьорду. Даже в июле тут и там виднелся снег. Казалось, что утесы обрываются прямо в ледяную воду, а недоступные островки скудной зеленой поросли на скальных выступах — это все, на что можно взирать с моря или горных вершин. Долгое время Шеф считал невероятным, что здесь кто-то способен жить и находить пропитание. Однако бо́льшая часть Брандовой команды мгновенно рассеялась среди диких скал на двух- и четырехвесельных лодках и на маленьких парусных плоскодонках. Как оказалось, в каждом фьорде стоял свой хутор, или, по крайней мере, дом, или несколько сараюшек с каменными стенами и крышами из дерна.

Дело в том, понял Шеф, что местное население, хоть и выращивало на клочках земли немного овса и ячменя, в основном питалось животной пищей. Холодные воды кишели рыбой, которую нетрудно было засолить на зиму. Хватало и тюленей, соперничающих с людьми в рыбной ловле, что вдвойне оправдывало охоту на них. Травы вырастало достаточно, чтобы прокормить коров и овец летом и запасти сено на зиму. Коз выпускали на горные пастбища. Эти норманны с самого крайнего севера чрезвычайно ценили молоко, а также масло, простоквашу, творог и сыр, поэтому летом доили всю свою скотину, даже коз и овец, по два раза в день и делали припасы из того, что не могли съесть сразу. На самом деле их земля была богата, хотя на первый взгляд казалась голой каменной пустыней. И все же требовались особые качества, чтобы выжить здесь.

Люди Бранда как-то отправились разорять птичьи гнезда, которые летом в ужасающих количествах усеивали все утесы и скалы. С собой в горы взяли привыкшего к низменностям дитмаршенца Карли и нескольких моряков Гудмунда. Через полдня вернулись, изнемогая от смеха, с преувеличенной заботой доставив бледных иноземцев. Только человек абсолютного хладнокровия, нисколько не боящийся высоты, мог карабкаться по каменным утесам, цепляясь лишь пальцами рук и ног.

На Храфнси мужчина не может жениться, рассказывал Шефу Бранд, пока не залезет на утес, что высится на двести футов над прибрежными скалами. Самый верхний камень там качается, и с него надо помочиться в прибрежную пену. Последний неудачник сорвался еще в прадедовы времена — страх высоты был изжит в роду Бранда, как и у всех его земляков.

От всего этого жизнь с холугаландцами легче не становилась. Сначала Шефа беспокоили мысли о том, как выбраться отсюда. Позднее тревожило другое: если не выберутся — ведь Бранд, похоже, предпочитает ждать преследователей, а не идти им навстречу и не бежать дальше, — как тогда прожить зиму, имея столько лишних ртов, англичан и шведов, не способных ни тюленя загарпунить, ни на скалу залезть, ни съесть похороненную год назад печенку гигантской акулы. «Ловить больше рыбы» — вот и все, что ответил Бранд. Казалось, он ни о чем не тревожился, наслаждаясь возвращением на полузабытую родину, размышляя только о сборе дани со своих финнов.