Крепость во тьме

– Не понимаю, – ответил Ченит. – Что там? Кости? Райнхарт убил это чудовище триста или четыреста лет назад.

Из палатки вышел лорд Молот и встал позади Тени, сложив на груди руки. Он казался неподвижным и безжизненным, словно статуя в одежде. Наше беспокойство возросло.

Один лишь его вид внушал страх. Я потрогал свою руку в том месте, где он ее схватил. Там до сих пор чувствовалось легкое жжение.

– Подвиги Райнхарта сильно преувеличены, – сказала Тень. В голосе ее звучал сарказм, который мог бы сдвинуть с места самого своенравного мула или камень. – В основном самим Райнхартом. Дракон жив. Ни один смертный не может его убить. Так пожелали боги. И так будет, пока существует мир. Это – отец всех драконов. Если он погибнет, погибнут все драконы. А у мира должны быть драконы.

Казалось, она странным образом изменилась. Внезапно она стала не похожа на прежнюю Тень. Вероятно, все мы бросали взгляды на лорда Молота, пытаясь понять, не проделывает ли он некий трюк с чревовещанием.

Возможно, и так. Под железной маской он мог делать что угодно.

Я сомневался, человек ли вообще лорд Молот. Он мог быть каким-нибудь дьяволом, оставшимся на земле после великих магических сражений.

– Лорд Молот направляется в Камменгарн, чтобы добыть кровь бессмертного дракона.

Молот нырнул в палатку, Тень – за ним.

– Что за дьявольщина? – спросил Брэнди. – Что это все за чушь?

– Молот не лжет, – ответил я.

– Мы этого не знаем, – сказал Ченит.

– Он прямой и откровенный человек, даже если за него говорит Тень. Он утверждает, что дракон из Камменгарна жив, и я ему верю. Он говорит, что мы собираемся набрать его крови, – значит так и есть. Думаю, нам стоит попытаться.

– Уилл…

Я отошел и присел у нашего костра. Мне требовалось чуть больше тепла. Мертвое дерево из леса горело совершенно обычным образом.

Все долго молчали.

Да и было ли что сказать?

Мы взяли золото у лорда Молота.

Даже профессиональный брюзга Брэнди особо не жаловался.

Михаил был прав. Нужно продолжать начатое даже перед лицом поражения. Это стало вопросом чести.

Тишину нарушил Ормсон. Он делал то, что свойственно его народу, но это делило наше путешествие на различные этапы и придавало решимости.

Он достал меч и начал его править.

Лязг камня о клинок был единственным звуком, который мы слышали.

Мы были старыми воинами. И звук этот красноречиво повествовал о древних битвах. Я достал свой меч…

Я тоже взял золото. Я был человеком лорда Молота.

VI

Над поляной играла металлическая симфония камней, затачивавших мечи и наконечники копий. Кто-то проверял тетиву, другие стучали по потертым щитам. Лязгали старые наколенники, скрипели несмазанные кожаные доспехи.

Лорд Молот вышел из палатки. На его маске теперь не было узора – лишь благодаря отблескам костра можно было понять, что под капюшоном кто-то есть.

Когда его взгляд встретился с моим, мне показалось, что он улыбается.

Ченит повозился со снаряжением, потом сказал:

– Пойду посмотрю, что делает Джамаль.

Убрав в ножны потертый меч, который я ему дал, он ушел. Он вовсе не походил на воина – всего лишь худой светловолосый мальчишка, выглядевший так, словно порыв ветра мог унести его прочь, а усердная женщина превратить в студень.

Ему смотрели вслед, некоторые – с болью. Когда-то все мы были там. Теперь мы здесь.

Он был нашим талисманом, защищавшим от смерти.

Интересно, подумал я, что думают хариши обо мне? Я последовал за Ченитом. При нем они вели себя вполне пристойно.

Эти четверо напоминали корабли без компасов – религиозные фанатики, поклявшиеся пойти на смерть. Они были избранными Эль-Мюрида, его самыми преданными последователями, профессиональными убийцами. Великие Восточные войны лишили их повелителя былого величия, а его когда-то обширная империя рухнула. Сейчас, по слухам, Эль-Мюрид был всего лишь толстым и немощным курильщиком опиума, командовавшим несколькими бандитами в южных пустынных холмах Хаммад-аль-Накира. Он проводил дни, куря трубку и мечтая о неосуществимом возрождении империи. Эти четверо братьев-убийц бежали от мести новых правителей…

После поражения в войне у них не осталось ничего, кроме друг друга и мечей, – впрочем, победа дала нам не больше.

Хариши не брали жен. Они полностью посвящали себя тайнам братства и беспрекословному подчинению хозяину. Никто больше не отдавал им приказов. Но они поклялись посвятить жизни нуждам своего господина.

Они ждали. А пока они ждали, жили продажей того, что отдавали Эль-Мюриду даром.

Как и все мы, они были теми, кем сделала их история. Воинами.

Они сидели крест-накрест, лицом к костру. Ченит негромко разговаривал с Джамалем, присев рядом на корточки. Остальные наблюдали за ними с каменными лицами, прикрытыми тонкими вуалями. Все они носили длинные густые черные бороды. Фоуд, самый старший, свою подкрашивал. Все они были крепкими мужчинами, убийцами, не знавшими пощады.

И все четверо держали в руках богато украшенные серебряные кинжалы.

Я удивленно остановился.

Хариши разрешали Чениту наблюдать за освящением клинков-убийц – величайшей тайны их культа.