Крепость во тьме

– Это был не мой выбор. Но политическая обстановка вынудила меня с ним смириться.

– У тебя не осталось войска.

– Его можно заменить на десяток таких же. У меня уже есть планы. – К нему возвращалась прежняя уверенность в себе. – Мы, итаскийцы, не совершаем одну и ту же ошибку дважды.

– Возможно. – Эль-Мюрид убрал руку, скрывавшую амулет. Живой камень ярко вспыхнул, и свет отразился в глазах герцога. – Но можно совершить новые. Не вижу никакой пользы от твоего предложения. Если позже решу иначе – я с тобой свяжусь.

– Польза в людях, которых ты не потеряешь. – В голосе Грейфеллса чувствовалось раздражение. – Ты получишь мир на то время, пока будешь переваривать свои победы. У тебя будет возможность навести порядок в Алтее, Кавелине и Хеллин-Даймиеле. И ты сможешь больше не беспокоиться из-за сбежавших на мои территории роялистов.

Слова герцога потрясли Эль-Мюрида. Его территории!

– Найди бин Юсифа. Доставь его ко мне живым, и я дам тебе все, чего ты попросишь, – солгал Эль-Мюрид, не чувствуя перед собой вины за то, что обманывает орудие великого обманщика. – Доставь мне то единственное, что мне больше всего нужно, и поговорим. Пока же ты лишь впустую тратишь мое время.

Грейфеллс уставился на него и на знаменитый амулет, поняв, что убедить Эль-Мюрида ни за что не удастся, и поклонился:

– Тогда лучше вернусь к себе, пока меня не хватились. Всего хорошего.

– Эль-Кадер, – спросил Эль-Мюрид по прошествии минуты, – что скажешь?

Генерал вышел из-за скрывавшей его занавески:

– По-моему, он выразился достаточно ясно, повелитель.

– Есть от него какая-то польза?

– Сомневаюсь. Он предаст нас в любую минуту.

– Пусть твои шпионы не спускают с него глаз, но во всем остальном не обращай на него внимания. Пока что.

– Как прикажешь, повелитель.

В последующую неделю Эль-Мюрид заключил договоры, гарантировавшие мир со всеми врагами, кроме Итаскии, Ива-Сколовды, Двара и Прост-Каменца. Каждый договор включал в себя пункт, гласивший, что подписавший его не позволит пройти врагам другого. У северян не получится до него добраться, не атакуя бывших союзников. Он не сомневался, что данный пункт, а также другой, гарантировавший свободу передвижения его миссионерам, будут нарушаться достаточно часто, чтобы стать поводом для войны, когда он возобновит наступление.

Ученик не желал долгого мира за пределами владений Царства. Он вел переговоры лишь затем, чтобы усыпить бдительность тех, кого собирался завоевать завтра. Иллюзий он не строил – другие подписавшие договоры лишь хотели выиграть время, чтобы укрепить оборону.

Настоящей загадкой оставалась искренняя воинственность итаскийцев. Почему они так жаждали войны, когда их территориям или людям непосредственно ничто не угрожало? Какая им была с того польза?

Так закончилось кровавое лето, известное в истории как Первая война Эль-Мюрида. Восстановление империи внезапно стало выглядеть весьма правдоподобным.

Ученик вернулся в Хаммад-аль-Накир – сперва в Аль-Ремиш, потом в Себиль-эль-Селиб, – где предался горю и воспоминаниям о былом. Он получал еженедельные доклады от эль-Кадера, который готовил очередное наступление в соответствии с тем, что ему удалось восстановить из планов Насефа. Но посланники генерала так и не принесли известия, которое столь хотел получить Эль-Мюрид. О Ясмид ничего не было слышно. Даже шпионы среди роялистов не смогли ничего выяснить, кроме того что девушка действительно появлялась в лагере Гильдии в Бергвольде в Алтее.

Сперва Ученик как-то справлялся, проводя бесконечные часы за молитвой. После, наделив Эсмата полномочиями бо́льшими, чем когда-то дал Насефу, он уединился в Святейших храмах Мразкима в Аль-Ремише, полный решимости побороть пагубную привычку.

15 Пленники

Четверо солдат Гильдии притащили пленников на заставу, действуя без особых нежностей. Толстяк все время пинался, его пришлось связать, заткнуть рот кляпом и несколько раз стукнуть по голове, хотя все видели, что он бежал от Непобедимых. Девушка хранила высокомерное молчание, на каком языке бы к ней ни обращались.

Пленников принял Драконобой, но ему было не до них – сперва следовало разделаться с Непобедимыми. Закончив, он выделил двоих, чтобы те сопроводили их в главный лагерь. Он выслушал рассказ толстяка, но предпочел не вникать в суть.

Толстяк ехал, перекинутый через спину осла. Кусты постоянно цеплялись за его одежду и кожу, и он не переставая ругался на десятке языков.

– Да заткнись ты! – наконец бросила Ясмид. – Это ты нас во все это втянул, так и веди себя по-мужски.

– Подобное невозможно, когда ты переброшен через спину животного, словно мешок с зерном. До чего же недостойная судьба для…

– Почему бы тебе снова не стукнуть его по голове? – спросила Ясмид солдата на языке Хеллин-Даймиеля.

– Оказывается, она умеет говорить, – пробормотал тот по-итаскийски.

– У меня есть идея получше, – ответил Ясмид второй солдат на выбранном ею языке. – Пусть идет пешком. Такая туша быстро выбьется из сил и заткнется.

– Ты удивишься, солдат.

– Лучше надень на него ошейник, Карл, – посоветовал первый. – Чтобы не смылся в лес.