Крепость Орхус

Ариец бросился вперёд и…, он не понял что произошло. Мир взорвался болью и ариец упал. Яростно рыча, буквально подпрыгнул обратно на ноги. Старик в синем, стоит и так же, слегка наклонив голову, смотрит. Такой худущий…, кто ударил? Ариец быстро огляделся. Только этот старик и бледный трясущийся от страха стражник. Старик улыбнулся и кивнул – как бы сказав «я это был, я тебя ударил». Марс, взревел так, что стены затряслись, и вновь рванул вперёд.

Он снова оказался на полу, не поняв, в как это произошло.

Марс поднимался ещё трижды. Последний раз, грудь обожгло невероятно сильной болью, хрустнули кости, и он больше не смог подняться.

Старик повернулся спиной, с улыбкой посмотрел на стражника.

-И этот дикарь, по мнению моих младших братьев, на Празднестве достоин, играть роль Великого Бога Единого нашего Вседержавного Громовержца Каила?

Старик рассмеялся, сухим каркающим смехом…, вообще, если бы он знал что-то об арийцах…, впрочем, откуда? Когда погиб Тар, этот монах ещё не родился.

Марс не чувствовал ног. Но сознание его не покинуло, а значит, сдаться он не имел права. Воин поднял голову. Старик стоит спиной. Что-то говорит, слов не разобрать. В ушах гудит. И плывёт всё…, грудь горит…, шустрый, сильный, но не видно его ударов. Колдун Меча! Перед глазами, словно вживую возникла картина битвы, где сотни арийцев, гибли от злой магии Колдуна. Многие, очень многие хорошие воины пали там…

Марс подтянул обе ноги, очень аккуратно, чтобы цепь не звенела. Сжался, напряг мышцы, игнорируя боль, выпрямился, выбросив вперёд обе руки. Резко плавное движение – цепь петлёй захлестнулась на шее старика, ноги подкосились, сил хватило только на этот рывок. Но это уже не важно. Старик ударил. Наверное, локтем. Не ясно. Он не видел, чем и как бьют. Просто ощутил боль и услышал хруст рёбер. А старик в этот момент ухмыльнулся – достойная попытка. Но этого мало, дикарь не сможет стать Воплощённым на Празднествах. К тому же, он убийца, осквернивший Лики Бога, он просто не должен быть Воплощённым! И почему некоторые монахи не понимают этой простой истины? Познавший, только что нанёс смертельные удары. Дикарь не станет Воплощённым. Ребра узника сломаны, осколки уже вошли в сердце и лёгкие, сейчас он упа…

Марс издал вопль боли – рывок обеими руками оказался для него невероятно болезненным. Ариец потерял сознание, ещё не закончив движения.

Капитан стоял над двумя неподвижными телами и круглыми глазами пялился на них. Он что-то лепетал, сам не понимая, что несёт. На полу лежал Познавший, один из четверых, которые существовали в природе…, с практически отрубленной шеей. Поперёк худого тела Познавшего, лежал громадный узник. Причём живой – спина трепетала, он редко и тяжело, но дышал…

-Что же теперь будет-то? – Наконец, уныло вымолвил капитан.

-Эй! – Донеслось из-за двери соседней камеры. Капитан мутным взглядом глянул на эту дверь. – Эй, что там произошло? Норбат это ты там? Чего случилось?

-Кохан? – Потерянно отозвался капитан.

-Забыл что ли кого сам же в эту камеру и закрыл, псина блохастая? – Проворчали за дверью. – Норбат, чего произошло, говори давай.

-Познавший…, Познавшего убилииии… - Фактически простонал капитан.

-Чего? Ты чего несёшь Норбат, перепил что ли? Ну скажи ты, что там случилось-то! Я тут с ума уже схожу…, Норбат? Ты там Норбат?

Вдалеке замирал дробный топот бегущего человека.

Марс очнулся от жуткой боли в груди. Он не застонал, но просто молчать, когда всю грудь словно изнутри разрывают чьи-то когти, тоже не получалось – ариец яростно зарычал. Ни на кого особо, просто зарычал, ещё не открыв глаз. И услышал возглас сразу десятка человек напоенный страхом. А так же одобрительно-удивлённое хмыканье.

Марс открыл глаза. Рычать и скалиться не переставал, боль усиливалась.

Мышцы напряглись для стремительного рывка, и боль усилилась многократно. Он будто раскалённого металла глотнул. Хватит ли сил для последней свирепой атаки? Ариец таким вопросом не задавался, и даже тени какой-либо мысли в голове не возникло – враг перед ним, боль застит разум, значит, разум тут не нужен. Организм варвара, просто загнал сознание куда подальше, в глубины подсознательного, впрыскивая в кровь всё новые дозы адреналина и животной ярости.

Он был в той же камере. Вокруг, с десяток воинственных наёмников – выставили мечи перед собой, к стенам жмутся, все лицами белые – прохладно в камере просто вот они и побелели…, ага.