Крепость

Я окончательно запутался: Слава Богу, командир может связно говорить. Но что он говорит? Кажется, что и инжмех тоже успокоился. Он поднял брови, словно услышал нечто невообразимое. Ладно, говорю себе, мы сейчас говорим именно о Бресте, а не о Шербуре. Неважно, что командир говорит и о чем рассказывает, главное, что он вроде бы вышел из сонного состояния депрессии. — И тут как мешком по голове слова шефа: «Так знайте же: три дня!» — Сейчас командир даже придает голосу хриплые интонации Старика: «У вас есть три дня и не более. День на разгрузку, день на отдых и день для оснащения — очень сжато. Вам надо уложиться…» — американские танки и отдых? я тут же подумал, — целый день отдыха? Так, вероятно, ничего не выйдет. Ну, в соответствии с таким вот планом, да…

Говоря это, командир ослабляет свою портупею, приспуская плечевой ремень, и откидывает затылок к стенке. Его кадык, когда он так сидит, ярко блестит в свете лампы. Как нос небольшого корабля, под натянутой кожей шеи, будто желая разорвать ее, и в любой момент готовый выскочить из нее, смотрится этот остро торчащий, выпуклый кадык. Наконец командир опускает веки, как бы давая мне знать, что на этот раз хватит уже. Хорош баланду травить! Ни слова больше! Когда этот человек, наконец, захочет лечь, вытянувшись во весь рост на кровати, а не здесь, прислонившись к стенке вот так покемарить с откинутой, словно для бритья головой, не известно… Интересно, как это люди в такой переполненной тесноте находят силы держаться, когда поход под шноркелем длится неделями? Раньше, по крайней мере, на лодках типа VII–C пространство было еще меньше. Но можно было взобраться на мостик и на нем или за ним, в «зимнем саду», размять ноги и полюбоваться видом моря и неба. Здесь же единственное доступное движение, которое можно получить — это сделать несколько шагов в центральном посту и вернуться в кают-компанию: Места не больше клетки тигра в его путешествии из одного цирка в другой. Но вот командир снова собирается и вскакивает настолько неожиданно, что я от испуга чуть не падаю со стула. Однако вместо того, чтобы рвануть в центральный пост, он остается стоять как вкопанный с косонаклоненной головой, и прислушивается. Я тоже навостряю уши и прислушиваюсь к дизельному отсеку: ничего! Еще внимательнее: ничего! Легким покачиванием головы снова привлекаю к себе внимание командира. Он вскидывает на меня взгляд и на лице кривится легкая улыбка.

— «Фу-у», — сказал индеец и схватил томагавк, — бормочет инжмех, но так тихо, что только я это и слышу.

Кто-то проходит на цыпочках с кормы мимо. Волосы низко свисают на изможденное лицо. Этому изнуренному Робинзону должно быть не менее сорока лет. Один из чиновников от верфи. Наконец, включаются электродвигатели. Командир в последний раз осматривает в перископ море и небо. «Движение под РДП завершено» будет записано в ЖБД, и время этого действа: пять часов утра. Инжмех погружает лодку глубже: до сорока метров. Лодка погружается. Даже при таком движении ежедневно требуется выдерживать равновесие лодки в воде, соблюдать потребление дизтоплива, продовольствия и питьевой воды, а также удаления отходов с момента последней приборки, прием забортной воды. Прием забортной воды — говорю себе, мне все равно — понятие сие верно, но только отчасти. Может потребоваться также и ее откачка… Требуется какое-то время, пока все это осознаю. Но теперь знаю, что, например, может быть в случае, если при движении на полном ходу будет израсходовано значительное количество дизтоплива и оно будет заменено морской водой. Поскольку удельный вес воды выше, чем дизтоплива, возникает разница в весе, которая должна быть компенсирована откачкой забортной воды если эта разница уже не устранена с помощью обычных средств. Я потягиваюсь, и собираю оставшиеся силы, чтобы все, что сейчас происходит, зафиксировать и еще раз правильно классифицировать: Вахтенный центрального поста стоит у вентиля впуска и выпуска воды. Инжмех сидит, как старшина рулевых, за спинами обоих горизонтальщиков. На указателе положения рулей индикатор носовых рулей находится в среднем положении, а кормовых — ниже пяти градусов. В зависимости от команд инжмеха вахтенный центрального поста открывает или закрывает определенные клапаны регулировки принятия балласта или продувки уравнительной цистерны. Я знаю, что раньше, на основе учетной ведомости на потребление, было разработано требование к приблизительному количеству воды на продувку или на прием в цистерну, и уже это количество воды должно либо приниматься в уравнительную цистерну либо удаляться из нее.