Кречет 3

Внутри меня все похолодело. Я оставил профессора и перевел взгляд на то, что лежало у моих ног. Это был мужчина лет пятидесяти. Тощее окровавленное тело в изодранных лохмотьях распростерто на земле. Широко открытые глаза немигающим взглядом уставились в звездное небо, руки раскинуты в стороны. Мой взгляд зацепился за непонятный знак на запястье убитого. Я придвинулся поближе, чтобы его лучше рассмотреть. Это была татуировка — пятиконечная звезда в круге. Я вздохнул с облегчением.

Наутро с трудом разлепив глаза, я приподнялся и огляделся вокруг. Уже светало, несмелые лучики солнца настойчиво пробивались сквозь почти опустевшие кроны деревьев. Я чувствовал себя разбитым. Бессонные ночи на холодной земле с каждым днем давали о себе знать все сильнее.

Аким суетился «по хозяйству», а Зиновьев, как и несколько часов назад продолжал сидеть у тлеющего костра в неизменной скрюченной позе, обхватив голову руками. Мне стало его жаль. Я уселся рядом и молча похлопал того по плечу. От неожиданности плечи Зиновьева вздрогнули, он повернул ко мне раскрасневшееся лицо, глаза были полны ужаса и страданий.

— Бросьте, Док, вы за всю ночь глаз не сомкнули, а нам скоро в дорогу собираться. Какой теперь из вас ходок? — я попытался немного приободрить профессора.

Но тот лишь отвернулся и проскулил:

— Завидую я вам, Кречет. Вы с такой легкостью относитесь и к жизни, и к смерти…

— А как иначе? — я начинал раздражаться, кисейная барышня нам в дороге совсем некстати, а судя по виду профессора, тот к утру расклеился окончательно. — Основное правило выживания — или ты, или тебя. Тут все просто.

— Я убил человека! — профессор затряс и без того дрожащими руками.

— Не преувеличивайте! Он не заслуживал называться человеком. Это был один из сбежавших апостолов, которого вы приняли за ходячего.

— Но я не хотел, я лишь защищался! — в который раз принялся оправдываться профессор, пытаясь этим успокоить свою бьющуюся в истерике совесть. — Я услышал шорох, обернулся, а он уже подошел ко мне вплотную и что-то бессвязно мычал. Я был напуган.

— Вы все сделали правильно. Он наверняка бы попытался напасть на вас, — я не стал подливать масло в огонь и уточнять, что настоящие зомби не способны мычать, а лишь издают хрипящие звуки.

А у этого скитальца был отрезан язык, поэтому он ничего не смог произнести, и профессор принял его за мертвеца. Скорее всего, член секты Велиара, тот иногда использовал такие методы наказания для нерадивых послушников. Я слышал об этом, но сам ни разу не видел подобной экзекуции.

В ответ профессор лишь простонал что-то невразумительное и снова закрыл голову руками.

Надо как-то приводить в адекватное состояние боевого товарища, иначе далеко мы не уйдем. Оставаться здесь опасно. И кто его знает, может, неподалеку в лесах могут шнырять и другие апостолы. Эти ублюдки гораздо опаснее ходячих. Нам повезло, что этот одиночка оказался безоружным и обессиленным. Видимо, довольно долгое время бродил по лесу и изрядно отощал.

Я решил оставить профессора в покое на время, помог Акиму развести костер, чтобы приготовить нехитрый завтрак из вчерашнего улова. Профессор от трапезы отказался. Еще немного и придется надавать ему пощечин.

Глава 22

Лилия решила отыскать поселение затворников. Путь предстоял неблизкий, учитывая, что приходилось пробираться пешком. Дорогу до места, где случилась перестрелка, и она сбежала от людей Барона, женщина нашла без труда — за долгие месяцы скитаний научилась отлично ориентироваться на местности. А вот, куда идти дальше — она понятия не имела. Только смутное представление и то, со слов Вела, который по дороге в Верхний Уральск (на вылазке по обмену топлива), в общих чертах объяснил, где живет эта самая община.

В пути женщине удалось разжиться кое-какими полезными мелочами, а главное — теплым пледом, которые она раздобыла в одном из немногочисленных брошенных автомобилей, попадавшихся ей на пути.

Ночи стали уже слишком холодные, поэтому она несказанно обрадовалась, когда обнаружила плюшевый плед, небрежно брошенный на детское автомобильное кресло, как будто тот терпеливо дожидался маленького хозяина. Трупов и крови в машине не оказалось. Размышления о судьбе ребенка вновь испортили ей настроение и напомнили про своих давно потерянных детей, но она тут же отогнала прочь горестные мысли и побрела дальше.

Предыдущую ночь Лилия провела в заброшенном здании, попавшемся ей по дороге. Кирпичные стены просторного помещения, скорее всего какого-нибудь цеха в прошлом, встретили женщину холодом и запахом плесени. Но это было лучше, чем ночевать под открытым небом. Лилия разместилась на втором этаже, он же был и последним, предварительно проверив все остальные комнаты на отсутствие других «постояльцев». Дверей в помещении не было, поэтому она натаскала побольше металлического и прочего гремящего хлама, какой сумела найти, и разместила все это на входе. Чтобы на случай незваных гостей она смогла быстро среагировать. Затем накидала в угол ветоши и картона, валявшихся на полу, зарылась в них как бомж, а сверху укрылась пледом.