Кречет 3

— А если предположить, что генерал сказал правду? Тебе такое в голову не приходило? Может быть он действительно борец за светлое будущее и печется об оставшихся в живых людях в отличие от тебя. Ты заботишься только о собственной персоне и плевать хотел на всех вокруг. Пусть дохнут все как мухи. От передоза или от укусов чертовых зомби, — произнес я, хотя в глубине души прекрасно понимал, что Барон прав.

Не все так радужно, и генерал еще тот ублюдок.

— Да ну, брось… Ты и сам понимаешь, что предложение генерала всего лишь фантик. Фантиком этим он пошуршит у тебя перед носом, а конфетки так и не достанется. Я прекрасно разбираюсь в людях.

— Возможно, но чего ты хочешь от нас? — напрямую спросил я, устав от недомолвок собеседника.

Ответ последовал моментально:

— Вертолет. По возможности два.

Барон встал из-за стола и принялся мерить шагами кабинет:

— Мне нужны вертушки, и ты мне поможешь их раздобыть.

— Но мы… — начал я, но Барон поспешил пресечь любые попытки возражения.

— Ответ положительный. Я так и думал.

Я закрыл рот и удивленно уставился на Барона, а тот резко повернулся к нам с Рудым и невозмутимо продолжил:

— У вас два варианта — либо сдохнуть в следующем поединке, а уж я постараюсь это устроить в лучшем виде, можете не сомневаться, либо помочь мне. Я думаю, выбор очевиден. Я видел, на что вы способны. Такие люди мне нужны. Особенно сейчас.

— Мы согласны, — не раздумывая выпалил я, в тот же миг, почувствовав на себе прожигающий взгляд Рудого.

— Вот и отлично, — спокойно произнес Барон, — Громов дал мне время на раздумье. Через пять дней вертолеты вернутся. Нам нужно успеть за это время подготовиться как следует к встрече. Подумай до завтра, как все провернуть в лучшем виде. А завтра поделишься соображениями.

Не дожидаясь ответа, Барон сделал знак охранникам, и те направились в нашу сторону.

Я понял, что разговор окончен. Не дожидаясь приглашения, я встал и завел руки за спину, которые тут же сковали наручники. Рудый последовал моему примеру.

Как только мы снова оказались в камере, Рудый накинулся на меня с упреками:

— Какого хрена! Ты даже меня не спросил, хочу ли я участвовать во всем этом! Это не наша война. Барон хочет себе игрушку, а нас использует, как пушечное мясо.

— А у тебя есть предложение получше? Тут о нас хотя бы есть шанс выпутаться из этого дерьма. Мне плевать на Громова и на Барона, единственное, чего я хочу — это свалить отсюда.

— Зачем ему мы? У Барона достаточно и людей, и оружия. Захватить какой-то вертолет для него не проблема. Даже если предположить, что их прилетит два, и они будут битком набиты людьми, то это получается не больше двенадцати человек. Барон легко справится своими силами.

А ведь, Рудый прав. Барон явно не раскроет перед нами все карты, остается только гадать, что он задумал. Немного поразмыслив, я предположил:

— Барон — еще та лиса. Я думаю, он не хочет подставлять своих людей, проще нами рискнуть. Если все провалится, он скажет, что не при делах, дескать пришлые напали на людей Громова. Только сдается мне, что даже при успешном исходе, Барону это дело с рук не сойдет. Судя по всему, генерал вояка бывалый.

* * *

Мы побежали на крик. Несомненно, это блажил Зиновьев. Его вопль периодически захлебывался. В чертовой темноте мы сбились с тропинки, что вела к лагерю, и теперь продирались напролом сквозь колючие заросли боярышника. В голове пролетело множество самых мрачных мыслей. Я уже мысленно попрощался с профессором.

Наконец, мы выскочили на полянку. Но то, что там происходило, я никак не ожидал увидеть. Профессор с истошными криками остервенело кромсал лежавшее перед ним тело ходячего. Клинок остро отточенного охотничьего ножа вновь и вновь погружался в мягкие ткани, с мерзким хлюпающим звуком. Искаженное гневом и страхом, лицо профессора стало неузнаваемым. Очки съехали набекрень, глаза горели безумным огнем.

— Док, остановитесь, хватит! Он уже не причинит вам вреда, — я осторожно подошел поближе к Зиновьеву, при этом сохраняя дистанцию. Мало ли что взбредет ему в голову. Человек не в себе.

Но профессор меня будто не слышал. Тогда я решительно подошел к нему вплотную сзади и перехватил руку с ножом. Тот дернулся, хотел было сопротивляться, но в последний момент бессильно обмяк и привалился спиной к моим ногам. Я отшвырнул нож в сторону, взял профессора за плечи и повернул его к себе лицом.

— Я… Я убил его, убил. Я смог… Он хотел сожрать меня, — лепетал профессор, руки его дрожали, а в глазах сверкало безумие.

Тут только я заметил, что руки и лицо профессора покрыты брызгами крови. Не гнилой, не трупной, а самой настоящей.