Красный пассажир

— Это очень дорого, — Шивада поправил очки и отер пот со лба, — порядка 15 тысяч долларов.

— Тоже мне деньги, — Смагин грязно выругался и обессилено опустился в кресло. «Жизнь человека — стоила как раз столько, сколько этого паршивого металлолома сегодня ночью он запихал в первый номер пассажира. Но все, уже ничего не исправишь. Вся трагедия состоит в том, что еще пару часов назад можно было поправить ситуацию, а сейчас все пойдет прахом».

Смагину откровенно было жаль девчонку, тем более, он где-то чувствовал свою вину. Его сейчас мало интересовало, какие неприятности его ожидают на берегу. Мир для него начал меняться, и он не желал противодействовать изменениям, которые сейчас происходили в его душе. Игорь поднял трубку телефона и набрал капитана. Тот тут же ответил, словно находился всю ночь в обнимку с телефоном на жесткой холостяцкой койке.

— Что случилось, опять какую-то аферу затеваете? — по голосу чувствовалось, что Семенов находится на грани нервного срыва.

— Вы только успокойтесь, Виталий Николаевич, у меня, как говорят проклятые американцы, есть две, то есть три новости: одна хорошая, вторая плохая, ну, а третья, совсем дрянь. У нас на судне пополнение, Любимова родила мальчика и его необходимо куда-то определить. Вторая — Джон Карпентер исчез, видно ищет защиту за стенами американского посольства, ну а третья — наша роженица не выдержала родов, умерла на родильном столе в японском госпитале. Если бы власти сообщили об ее состоянии пораньше, то мы могли бы что-нибудь предпринять. Я жду вас в своей каюте, здесь, со мной рядом сидят представители городского муниципалитета и департамента полиции города Хокодате.

В трубке минуту стояла гробовая тишина, затем незнакомый голос произнес:

— Я спускаюсь, буду через пару минут.

Пока Игорь разговаривал с капитаном, чиновники внимательно слушали и, не мигая, глядели на начальника, затем один из них произнес:

— Мы вам еще не все сказали, — молодой чиновник поправил на носу крохотные очки, — согласно конституции нашей страны любой ребенок, родившийся на территории нашего государства, автоматически становится его гражданином и приобретает все гражданские и иные права наравне с гражданами Японии. Даже, если вы сейчас его заберете на Родину, он вправе в любое время прибыть в нашу страну и воспользоваться этим правом.

«А не такой уж и плохой оборот получила история» — Смагин оценивающе осмотрел холеных япошек. — Правда жить с вами — одна тоска, но в будущем мальчик получит вдесятеро больше, чем его нищие сверстники, кому судьбой было уготовано родиться в России во времена перестроек, грандиозных, варварских перемен, и антинародных реформ бывших коммунистов, сменивших угрюмые маски так называемых «слуг народа» на жизнерадостные «демократичные», все наперед знающие маски лицедеев, лицемеров и законченных пройдох.

* * *

Хотя Семенов и пытался сделать умный, напускной вид человека с железными нервами, способного принимать ответственные решения в сложных жизненных ситуациях, но его жалкий вид не произвел на японцев особого действия и они, оглядев сгорбленную фигуру человека в потертой капитанской фуражке и помятом кителе с выцветшими эполетами, лишь слегка склонили прилизанные бриолином головы и опять обратились к Смагину.

— Тело вашей пассажирки доставят на борт через час, а вот младенца мы предлагаем пока подержать в нашем госпитале под присмотром врачей, и дальнейшая его судьба, как нам кажется, должна решаться на более высоком уровне.

— Я уже связался с нашим посольством в Токио и начальником пароходства, — очнулся Семенов, — они придерживаются того же мнения, — капитан трясущейся рукой снял фуражку и вытер пот со лба большим, помятым платком.

— Тогда не смеем вас более задерживать, — молодой чиновник поднялся и протянул маленькую ладошку поочередно капитану и Смагину, — как только прибудет груз, начинаем отшвартовку. Вслед за ним встали и два полицейских, они лишь холодно кивнули и пошли к выходу.

— Я провожу гостей, — бросил на ходу Смагин капитану, натягивая альпак.

На трапе, не смотря на плохое освещение, Игорь заметил знакомые фигуры мужчин. Это были Сергей и кавказец, они о чем-то возбужденно спорили.

— Вот, хочет проверить свои контейнера, а лаз закрыт, — Сергей облегченно выдохнул, заметив приближающегося друга с японцами.

Игорь неприязненно покосился на кавказца, который пытался открыть рот, но, заметив хмурое лицо начальника, так и остался стоять, кутаясь в кожаный плащ, отороченный жиденькой норкой и судорожно глотая холодный ночной воздух.

Смагин махнул на прощанье удаляющимся властям и повернулся к кавказцу.

— К тебе, Абдула, у меня особый разговор, хочешь на прямую слушай и думай, как будешь выкручиваться из создавшейся ситуации, но мне с вашими стволами проблемы не нужны.

Лицо сопровождающего потемнело, он весь как-то сник, осунулся, блестящие когда-то и стоящие торчком усы повисли, словно два куска пакли.

— Какие стволы…, - он пытался что-то добавить, но опустил потухшие глаза.