Кракен

– Если это правда конец, – сказал Билли в итоге, – то он никак не связан с огнем… И что нам делать?

– Это не наше дело. – Дейн был спокоен. – Недостатка в тех, кто это захочет остановить, нет. Если это просто какой-то ссаный апокалипсис, переживать незачем.

И тут поднялась земля на мертвом пустыре, уродливые пыльные кусты и мусор. Из камуфляжа показались и быстро сомкнулись мужчины и женщины.

– Все это время они были там, – сказал Дейн. – Неплохой ход. Так кто это?

Те, кто вышел из своих щелей, были в коже, на их груди скрещивались патронташи. Они окружили буддистов Иисуса. Надо всем нависал облачный человек.

– Бля, – сказал Дейн. Повернулся к Билли: – Трата времени, – ровно сказал он. – Это Выводок. Никакого отношения к кракену. Другое животное.

– Что? Серьезно?

– Здесь не на что смотреть.

– Мы знали, что шансов мало, – сказал Билли.

Святой Выводок с базой в Нисдене был посвящен хорьку, богу войны. Бескомпромиссная онтология секты не позволяла считать хорька лишь одной итерацией среди множества дэв индуизма, из которого ее упрямо и выращивали, так что последователи Выводка стали этакими редуктивными монотеистами. Ориентация Выводка на Южную Индию и склонность к боевым искусствам Кералы дали сиддхартхианцам Христоса повод для предубеждения. «Тамилы!» – закричали они при появлении Выводка так, словно это оскорбление. Выхватили пистолеты.

– На хер, – прошептал Дейн. – Грызунисты против расистов. Это не конец света.

Можно ли почувствовать руку провидения, когда целишься из «глока»? Сиддхартхианцы не позволили рыцарству встать на пути своего буддистского гнева. Они открыли огонь. Грызуньи ниндзя и куньи куноичи падали, а другие отскакивали, разматывая свои металлические ремни. Это были уруми – мечи-кнуты с многометровыми лезвиями, тонкие, как ленты, и острые, как ножи, – и ими они хлестали в своих ломаных гибких позах каларипаята, вскрывая шафрановые рясы врагов рваными прорезями, так быстро полосуя кожу красными линиями, что жертвы кричали только спустя секунды.

На пустыре из пыли и пустоты свивалась и извивалась узкотелая кунья сущность. «Красные мысли, белые зубы! – скандировал Выводок. – Красные мысли, белые зубы!» Эта долгожданная хорьковая эсхатология была бесконечно удалена по времени, пока усилия и фишки ОПФС не помогли привести на свет маленький Рагнарек этого культа. Все лишь бы выкурить всех с насиженных мест.

– Господи, – сказал Билли. Мимо проезжали машины. Что из них видели? Бандитские разборки? Подростков? Ничего? Полиция наверняка уже в пути.

– Валим, – сказал Дейн.

Над пустошью схлестнулись две апокалиптические фигуры, пока внизу смертоубийственно грызлись их последователи. Боролись божественные производные – необычная буря.

– Запаздывают, – сказал Дейн, возвращаясь под эстакадой.

– Кто?

– Те, кто должен это остановить, – поцокал языком Дейн.

– Подожди, – пробурчал Билли. – Я хочу посмотреть, как дерутся апокалипсисы. – но Дейн рявкнул, так что Билли понуро отвернулся от судьбоносного сражения и последовал по техническому мостку. На краю пустыря появились другие фигуры.

– А это кто? – спросил он.

– Команда какого-нибудь избранного, – сказал Дейн, не оглядываясь. – Вовремя, блин.

Где-то поблизости, предполагал Билли, Бэрон, Коллингсвуд и прочие его неслучившиеся коллеги развозили по тайным больницам раненых и убитых. Тот, кто спас город, затушит эти мелкие Götterdämerung’и[75].

– Ты ничего не слышал? – спросил Билли.

Снова те порывы и то, что летало, как целлофан? Да, но и что-то еще. Внизу раздались звериный вой, скулеж, кашель лис.

– Нас учуяли, – торопливо сказал Дейн. Из переулка что-то поднялось. Налетела составная сущность. Голуби – серые колченогие птицы Лондона – прорвали неистовой стаей маскировочную дымку, нафишкованную Дейном, щебетали в панической агрессии. Бомбардировали их взрывами пернатой и когтистой грязи.

– Сюда! – услышал Билли.

– Бля, гарь Коула, это она нас пометила, – сказал Дейн. – Быстрей.

Снизу что-то поднималось. Бетон растрескался от дрожи. Разболтались болты, державшие их галерею.

– Господи! – закричал Билли. – Они нас уронят!

Они спустились по первой лестнице в едва управляемых падениях. Против них выступили чьи-то силы. Билли и Дейн обошли поле сражения, удивленных доморощенных волшебников и подмастерий пророков. Птицы так и не отставали, принимая какую-то совокупную рептильную форму.

Ситуация охренительно определенно приобретала нежеланный оборот. Она всегда знала, что это рискованный план, но добросовестно ему следовала. Он не казался дебильным, попробовать стоило. Коллингсвуд, все еще чуть ли не топая ногами из-за смехотворно профессионального побега Мардж – «на чьих умениях паразитируешь, подруга?», – не ожидала, что ее с Варди прирученные концы света выйдут из-под контроля.