Край земли у моря

Да, пожалуй, Томас сказал бы нечто в этом роде сентиментальностью он никогда не страдал. Дел неожиданно для себя слегка усмехнулся, подумав, как ехидно бы прозвучала подобная фраза. Вздохнул и сказал:

— Ладно, давай работать. Ну, что там у тебя?

— Да нет, так... чепуха. Я, пока сидел, сам сообразил, что к чему.

Дел молча пожал плечами — вникать в подробности ему сейчас не хотелось. Встал, сполоснул стаканы, поставил на полку.

Они обсудили несколько мелких текущих проблем, и минут через пять Линк ушел. Тут же, стоило отпереть дверь, появилась Кэти и подозрительно осмотрелась, явно не понимая, зачем они запирались. Она принесла почту и перечень тех, кто звонил за последний час.

Дел снова погрузился в работу. Точнее — попытался. Никак не удавалось сосредоточиться — мысли все время возвращались к одному и тому же. Карен... Как найти силы сказать ей?

Теперь у нее не осталось никого, кроме него. И если, не дай бог, с ним что-то случится — что тогда будет с этой девочкой, которая только-только научилась не бояться и чувствовать себя счастливой? Конечно, денег ей хватит до конца жизни — но разве дело в них?!

Он просидел довольно долго, вглядываясь в какой-то документ, читая его и не понимая смысла. Оперся на руки лбом и закрыл глаза — может быть, если дать им отдохнуть, станет легче?

Дел не сразу даже понял, что задремал. Разбудили его легкие теплые прикосновения на шее, за ухом. Еще не отойдя от сна, он улыбнулся — но в следующую секунду полностью пришел в себя и резко обернулся.

Кэти стояла рядом с виноватой полуулыбкой на лице, кажется, слегка испуганная тем, как резко он дернулся — но не слишком. Сказала, словно извиняясь — или спрашивая:

— От тебя пахнет по-прежнему...

Что он мог ответить, кроме нелепого:

— Кэти, ну зачем ты?..

— Нам было так хорошо вместе... Я до сих пор все помню.

На глазах — жалобных, умоляющих — выступили слезы. Дел выпрямился и взял ее за плечи, но вместо того чтобы притянуть к себе — как она, очевидно, рассчитывала — слегка встряхнул.

— Кэти, не порть ничего. Нам было очень хорошо... когда-то — и давай сохраним друг о друге добрую память...

Это прозвучало, как фраза из какого-то сериала — глупая заезженная фраза. Он очень надеялся, что она сейчас уйдет и не надо будет продолжать объясняться с ней. Не дай бог — еще расплачется!

— Я так радовалась, когда узнала, что мы снова сможем быть вместе...

— Ну... извини.

За что он извинялся? За то, что женат, что любит свою жену и не собирается изменять ей с женщиной, которая не вызывает у него сейчас ничего, кроме раздражения?

Кэти вырвалась из его рук и отступила на шаг, голос ее стал резче, но в нем по-прежнему слышались слезы.

— Извини? Это все, что ты можешь мне сказать?!

— А что ты хочешь услышать? Ты же знала, что у меня семья!

— Ты всегда был женат — и это никогда не мешало тебе... не мешало нам!

Он снова сел за стол, потер рукой ноющий лоб и сказал — спокойно, как бы подводя итог всему разговору.

— Извини. Ничего другого я тебе сказать не могу — и ты сама должна это понимать. Так что... давай займемся работой. У тебя, кажется, скоро сеанс связи?

Кэти вскинула голову, поджала губы; сердито процокали каблучки. Дел даже не смотрел на нее, сделав вид, что уже углубился в какой-то документ. Внутри у него все дрожало, мелко и противно, как дрожит натянутая струна.

Надо же ей было устроить эту идиотскую сцену — именно сегодня, когда каждую минуту может случиться что-то ужасное. Именно сегодня, когда он узнал о смерти Томми. Именно сегодня, когда ему скоро нужно будет пойти домой и рассказать об этом Карен...

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Домой Дел пришел раньше, чем в последние несколько дней. Карен сидела в кресле, смотрела телевизор и даже не сразу заметила его появление. Так же она не замечала и того, что Томми-маленький вместе с Мании наполовину заползли под диван, и два вихляющихся зада свидетельствовали о том, что они заняты там чем-то очень важным и интересным.

— Привет, — улыбнулся он, входя в гостиную. Карен подняла голову и тоже слегка улыбнулась.

Он подошел, обнял ее и поцеловал — она как-то странно напряглась на мгновение, но тут же ответила на его поцелуй. Ему показалось, что выглядит она побледневшей и усталой.

— Ты себя плохо чувствуешь?

— Да, голова немного побаливает. Ничего, пройдет, — все с той же легкой улыбкой отозвалась она. — Сейчас пойду ужин делать.

И в этот миг Дел решил не говорить ей ничего о Томми, подождать один день, всего один день — до завтра. Может, она будет себя лучше чувствовать — да и ему самому нужно собраться с силами и подумать, как ей это лучше сказать.

Завтра... Ему сразу стало чуть полегче, и он нагнулся, вытаскивая ребенка из-под дивана. Томми, поднятый вверх, заулыбался во все имеющиеся молочные зубы и щедро предложил Делу то, что было зажато у него в кулачке — не слишком аппетитно выглядевший замусоленный кусок какой-то коричневой гадости.