Край собачьих следов

Карета выехала за ворота и неторопливо, под цокот копыт, направилась к площади. Торговцы потихоньку начали открывать лавки, выставлять товар и готовиться к новому дню. Доминик был расстроен, что не удалось увидеть Надин, а потому не особенно спешил и по сторонам не смотрел.

– Антис! – крикнул кто-то, причем кто-то очень знакомый. Лис обернулся и увидел, как за ними бежит высокий парень в лохмотьях, в котором без труда узнавался Даррен, а рядом семенит его любимая.

– Даррен?! – воскликнула Антис, вцепившись в прутья окошка кареты.

«Он жив! – стучало у нее в голове. – Он жив!»

– Антис! – орал тот через всю площадь. Торговцы отложили свои дела и с изумлением смотрели на эту сцену. Доминик растерялся и хотел было остановиться, чтобы все прояснить, как услышал голос Надин.

– Только не останавливайся! Доминик! Только не останавливайся!

Даррен от удивления споткнулся, но не упал, продолжая бежать так быстро, как мог.

– Антис! – кричал он, и это имя проносилось над улицами как боевой клич, залетало в окна, будило еще сонных толлгардцев и, казалось, наполняло собой пространство вокруг.

– Даррен! – кричала она в ответ.

Доминик стеганул лошадей, надеясь, что их преследователь в конце концов устанет и отступит. Но Тигр был неутомим. Он все бежал и бежал.

– Даррен! – Антис трясла прутья решетки. Слезы двумя ручьями покрывали щеки, она уже не видела, только чувствовала, как сердце готово вырваться из груди и ринуться навстречу ему. Но карета набирала ход, и его голос все больше отдалялся.

– Да стой же ты! – она забарабанила в стену, за которой сидел кучер, но Доминик не останавливался.

– Простите меня, ребят, – тихо сказал он.

– Даррен! – последний раз крикнула Антис, уже не надеясь, что он ее слышит, и рухнула на диванчик.

– Антис! – послышалось эхом издалека.

– Антис, – повторил Даррен, остановившись. Дальше были ворота и целая армия стражи. Дальше бежать нельзя. И его единственная любовь растворилась за этой невидимой стеной. Быть может, навсегда.

Он обернулся, но Надин рядом не было.

– Ну что за девица! – в сердцах воскликнул он, чувствуя почти животное желание наброситься на нее и растерзать. «И Доминик… – добавил он про себя. – Кстати, почему Доминик?»

Он понимал, что, если поразмыслить и основательнее потрясти эту Надин, можно догадаться, куда повезли Антис, но в эту минуту он не мог ни о чем думать.

Антис. Его прекрасная, милая, смешная Антис. Она была так близко и стала теперь так далеко. И он ничего не смог сделать, только беспомощно кричать. Но ведь она тоже звала его. Что это значит? Надин солгала? Конечно, солгала.

Даррен медленно брел по улицам, не разбирая дороги. Казалось, что его мир рухнул. Кровь бурлила от желания начать крушить все подряд, и он едва сдерживался. Прохожие сторонились его, но он даже не видел их. В груди болело, сжималось и переворачивалось. Как будто из нее что-то вырвали, и теперь на этом месте глубокая зияющая рана, рана, которую сможет исцелить только она.

– Она, – прошептал Даррен и, прикрыв глаза, заставил себя глубоко вздохнуть.

Вернувшись во дворец, Надин заперлась в комнате и заплакала. И не подозревала ведь, что все так серьезно. В крике Даррена было столько боли, и она стала невольной виновницей. Да, не было выбора, но легче от этого не становилось.

– Простите меня, если сможете, – вслух сказала она.

Однако Ее Величество скоро уже встанет, а значит, надо приводить себя в порядок и быть готовой. Надин торопливо вытерла слезы с распухших щек. А где-то за стенами Толлгарда, удаляясь все дальше и дальше, Антис продолжала плакать и просить Даррена не сдаваться. Найти ее. И спасти.

Глава тридцатая – Попутчики. Часть 1

Проснувшись, Эри увидела Андрея на своем месте и даже усомнилась, не приснилось ли ей. Вел он себя как обычно и усталым от бессонной ночи не выглядел. Она мысленно отложила вопрос на потом, чтобы не торопиться с выводами.

После завтрака решено было поставить на караул Вирта Сокола. Филипп теперь был свободен и, явно довольный, то и дело пускал свою лошадь в галоп. Эри тоже хотелось почувствовать ветер, но поводья были в руках у Вирта. Он предпочитал размеренный темп, позволявший ему бесконечно болтать над ухом.

Рассказывал Сокол в основном о женщинах и связанных с ними курьезных случаях. Поначалу Эри даже было интересно, но со временем начало утомлять.

– Я еще случай вспомнил, – начал Вирт очередную историю. – Была у меня одна белошвейка...

Эри обернулась и встретилась с ним взглядом. Парень замер.

– Ты чего? – удивился он.

– И тебе это правда нравится? – спросила она.

– Что? – не понял Сокол.

– Обманывать девушек…

– Я? Я их не обманываю! – воскликнул он тоном несправедливо обвиненного. И тут же на его губах появилась такая ухмылка, что не осталось сомнений, он их действительно обманывает. Эри отвернулась.