Край непуганых

На просмотр вечернего политического телешоу собралась вся команда. Костя Симанков второй день отлынивал от концертов в ресторане «Пушкин», нимало не огорчаясь. В нем, видимо, проснулся студент прохладной жизни. Павел Гринько притащил килограмм пельменей собственного производства и несколько домашних соусов в пластиковых мисках. Увидев на кухонной плите кастрюлю свежесваренного Аней борща, он немного расстроился. Засунул пельмени в морозильник и строго наказал:

— Долго не храните, они теряют вкус при заморозке. Завтра чтобы приготовили!

— Будет сделано, — пообещал я.

Борщ был съеден подчистую. Костя и Павел попросили добавки. Пол-литровая банка сметаны также ушла влет. Нам с Аней досталось по тарелке, причем себе она уже соскребала со дна кастрюли.

— Давно не ел домашнего, — сказал довольный Костя.

— Приходи ко мне в гости, — отозвался Павел, — я тебя покормлю. У меня такие голубцы!

— Надо было приготовить побольше, — покачав головой, констатировала Аня, все это время суетившаяся у плиты.

За пять минут до начала трансляции мы уселись за стол, наконец, в полном составе. Аня заварила чай — тот, что ей передала мама, собственноручно собранный из ягод и трав. Еще она передала дочери банку вишневого варенья и что-то из домашней выпечки, я так и не разобрал, что это были за плюшки.

— А в каком формате эта байда по телеку проходит? — спросил я. Мои земляки в ответ пожали плечами.

— Если будет как в прошлый раз, — пояснила Аня, — то они соберутся втроем и будут блистать остроумием.

— Понятно. В любом случае, это веселее, чем аналогичные шоу в нашем мире.

За пару минут до начала мне позвонил Святов. Вот же неугомонный старик!

— Включил?

— Угу. Всей кодлой сидим у ящика, запаслись попкорном.

Святов подышал в трубку, собираясь что-то сказать, но не придумал ничего лучше, чем:

— Ладно, я на связи.

Ревнует старый пес, что тут говорить. Он больше не командует парадом, Круглов совсем от рук отбился.

— О, начинается, — сказал Костя.

На экране появилась заставка, всего три слова «Выборы 2017. Дебаты» на фоне городских пейзажей. Да, этот небольшой городок мог себе позволить иметь собственную телекомпанию с почти круглосуточным вещанием, но на приличного дизайнера боссы решили не тратиться.

— Давно не смотрел я фантастику, — сказал Павел.

— А зря, — отозвался я. — Если бы мы в свое время смотрели такие программы, а потом, насмотревшись, осмысленно ставили закорючки в бюллетенях, и вместе с нами это делали бы еще несколько десятков миллионов человек, то не было бы у нас сейчас такой задницы.

— С каких это пор у нас звезды сериалов стали такими политически подкованными? — усмехнулся Гринько. Клянусь, чем дольше я с ним общался, тем больше он напоминал мне Петровского.

— С тех пор, как поселился здесь. Короче, смотрим.

На экране появилась студия телекомпании «Край-ТВ», оформленная цветами российского флага. Слева стояли в ряд трибуны с микрофонами, за которыми уже ожидали битвы кандидаты на пост мэра, справа от них — ведущий, молодой человек в строгом костюме с галстуком и богатой щетиной на лице. На заднем плане аплодировали зрители. Судя по интенсивности аплодисментов, их было не так много, сколько обычно собирается на наших политических ток-шоу.

— Здравствуйте, меня зовут Максим Кондрашов, — поприветствовал зрителей ведущий, — сегодня у нас самый важный этап избирательной кампании, которая вышла на финишную прямую…

Пару минут он говорил много ненужных слов, представлял кандидатов, раскрывал основные части их биографии. Меня в первую очередь интересовал Крутов — сумел ли он привести себя в форму после вчерашнего нокдауна. Как выяснилось, лишь наполовину. Багровое и припухшее лицо не смогли замаскировать даже гримеры, глаза поблескивали, хаотично блуждая по студии. Услышав свою фамилию, Константин дежурно кивнул.

— Похоже, после нашего ухода он продолжил, — сказал Павел.

— Да, пожалуй. Остановиться можно после третьей рюмки, но после тринадцатой уже нет. Не хотел бы я сейчас стоять с ним рядом.

Весьма выигрышно по сравнению с действующим градоначальником выглядел Владимир Пахомов, стоявший в центре. Все в той же белой рубашке с бордовым галстуком (я не припомню, видел ли его хоть раз на каких-либо фотографиях в классическом костюме; у них дресс-кода нет на такие случаи?), улыбчивый, спокойный, искрящийся здоровьем и успехом. Думаю, молодой женский электорат он уже покорил.

С правого края стоял Валентин Хилькевич. Если политтехнолог и проделал над ним какую-то работу, то ее результатов я пока не разглядел. Угрюмый, сосредоточенный, с плотно сжатыми губами.

— И он на что-то рассчитывает с такой харизмой? — поинтересовалась Аня. — За неделю до голосования?

— Поверь мне, — сказал я, — в тех краях, откуда мы родом, и не такие харизмы выигрывали. А Хилькевич три года назад ноздря в ноздрю с Крутовым шел.

Стартовал первый раунд. Каждому участнику дебатов было предложено выступить с кратким приветствием. Начал Крутов.

— Добрый вечер, дорогие друзья…

Я уронил голову на ладонь. Костя хихикнул. Павел поперхнулся чаем, забрызгав стол.

— Твою мать, вылитый Брежнев!