Край непуганых

— Я так понимаю, у вас ничего подобного не случалось раньше?

— Не припомню…

— Привыкайте, — буркнул я себе под нос.

— Что вы сказали?

— Ничего, так, мысли вслух.

Мы пересекли проезжую часть, встали недалеко от съемочной группы телевидения. Посетители ресторана плотным потоком двигались по коридору и расходились в разные стороны. Никто уходить, судя по всему, не собирался, всем хотелось досмотреть этот редкий спектакль до конца.

— Уважаемые граждане! — крикнул в мегафон один из копов. — Просьба покинуть площадку перед зданием, отойти как можно дальше от лент оцепления! Это ради вашей же безопасности!

Непуганые и не думали следовать совету, кучковались неподалеку и глазели на фасад ресторана.

— Дурдом какой-то, — пробормотала Аня. — Почему вы уверены, что бомба гипотетическая?

Я пожал плечами. Не объяснишь же ей, что в моих краях ложное минирование магазинов, школ и вокзалов — дело привычное, особенно весной и осенью.

— Считайте, что это чутье.

Вскоре поток посетителей и персонала иссяк. По обоим углам здания сгруппировались несколько десятков человек. Из дверей заведения вышел парень в камуфляже, махнул рукой, и к нему тут же присоединились несколько коллег снаружи. Один из них тащил перед собой что-то вроде металлоискателя.

Я подумал, что можно было бы отправиться с Анной погулять по городу — процесс поиска бомбы наверняка затянется, потом вряд ли кто-то впустит посетителей обратно, да и ужин мы уже оплатили — но поймал себя на мысли, что и мне хочется досмотреть до конца, хотя понимал, что знаю результат.

— Весело, правда? — раздался справа от меня знакомый голос. Я обернулся.

— Ты?!

— Я, — скромно потупив глазки, ответил Петровский. Сегодня это был совсем другой человек. Деловой, серьезный, в костюме.

— Разжился тулупчиком, политтехнолог?

— И ты, я вижу, не на блошином рынке переоделся.

— Могу себе позволить.

— Я тоже.

— Комедиант…

Он улыбнулся и сделал вид, что только сейчас заметил мою спутницу.

— Здравствуйте, прекрасная незнакомка! Как поживаете?

Аня сдержанно кивнула. Кажется, она узнала Петровского и вспомнила его фееричный блёв ночью у столба.

Я сделал пару шагов в сторону. Мне не хотелось, чтобы наш разговор слышал кто-то еще. Петровский тоже не был заинтересован в лишних ушах, встал рядом.

— Твоя работа?

— Думаешь, я сам набрал номер и с придыханием сообщил, что «Пушкин» взлетит на воздух? Наивный ты, Сережа. Не царское это дело — рестораны минировать.

— Но это часть твоего плана.

— Без комментариев.

Сквозь плотные портьеры трудно было разглядеть, что происходит внутри ресторана, но я примерно представлял себе алгоритм действий спецназа. Очаровательная в своем спокойствии немецкая овчарка обнюхивала углы и подсобные помещения, бойцы следовали за ней, раздвигая мебель. Наверняка все на взводе.

— Слушай, — сказал я, — перестань валять дурака. Еще раз предлагаю: найди дырку и вали обратно к нам, там для тебя работы полно.

— Если бы. Как раз там для меня работы уже нет. Знаешь, чем выжженная земля отличается от целины?

Я промолчал, но он и не ждал ответа.

— На выжженной земле уже трудно что-то вырастить, а вот целина… Тут, брат, совсем другие возможности. Эта страна вдохнула в меня новую жизнь.

— Ты сам говорил, что в этой стране другие законы, и они работают. Шею свернешь, малахольный.

— Отнюдь. — Он снова улыбнулся, и мне эта улыбка не понравилась. Так скалятся триумфаторы. Неужели он знает что-то такое, чего не знает Святов?

— Слушай, скажи мне, откуда здешние музыканты знают «Мочалкин блюз»?

— Не догоняешь? — Нотки триумфа теперь появились и в его голосе.

— Кажется, начинаю. Наших здесь больше, чем три человека?

— Да. Нора, или «дырка», как ты ее назвал, существует давно. Уж извини, что навешал тебе лапши на уши. Думал, ты нормальный пацан.

— И сколько нас?

— Всех не считал. Но интересно даже не это.

Он взглянул на часы, собираясь, очевидно, уходить.

— Самое интересное то, как на них действует это место. Никогда не угадаешь.

— С двумя я уже разобрался…

— Молодец. — Он ткнул пальцем мне в грудь. — Осталось тебе с самим собой разобраться… Честь имею, прекрасная незнакомка!

Через мгновение я уже созерцал его удаляющуюся спину.

— Знаете что, — сказала Аня, — наверно, я слишком строго сужу, но… он мне не нравится.

— Мне тоже. Встретишь его случайно, сразу переходи на другую сторону улицы.

— А мы уже на «ты»? — с озорной улыбкой спросила девушка.

— После того, как нас чуть не взорвали? Без вариантов!

Я проводил ее до дома. Мы прогулялись по засыпающему городку, поболтали о разном — о классической музыке, живописи, литературе. Разговор получился познавательным. Как выяснилось, с Моцартом, Вивальди и Пикассо здесь все обстояло так же, как и у нас. А вот ни о Булгакове, ни об Ахматовой моя спутница не слышала. Наверно, это печально. Если весь минувший двадцатый век этот город и даже целая страна жили какой-то другой жизнью, то они лишились еще и Высоцкого, Окуджавы, Галича, Жванецкого, без которых мы себя не мыслим. С другой стороны, если в этих именах не было нужды, то, может, все не так уж и плохо?