Край неба

– Просто воин перстень своей девушке подарил, – пояснил я. – А та, узнав, что любимый погиб, в реку прыгнула. Тело ее водяной Олегу отдал, а перстень так на дне и остался. Ну а теперь ко мне попал, в качестве подарка.

– Понятно, – кивнула Морана. – Стало быть, так случиться и должно. Судьба, ведьмак, ее не переиначишь. Ладно, проси.

– А?

– То, за чем пришел, проси.

– Ну, тут издалека начинать следует. – Я понял, что дальше дурака валять не стоит, поскольку тогда можно отсюда уйти ни с чем. – Такое дело…

И я вывалил богине всю правду про колдуна, его черную книгу и рецепт зелья, которое не получается найти. А надо!

– Те знания, что тебе нужны, мне ведомы, – выслушав меня и выдержав паузу, произнесла богиня, – и в книге моей записаны. Да и отчего нынче ни ты, ни друзья твои отыскать ответы не смогли, я тоже знаю.

– Отчего? – мигом спросил я. – Рецепт-то пустяковый, ничего особенного из себя не представляет. Что в нем такого?

– Он особенен тем, что в умелых руках даже братьев моих и сестер обмануть мог, – пояснила Морана. – И обманул! Да не кого-то, а Вия, а тот такой обиды не стерпел. Ты же знаешь, что именно в его владениях, в Пекельном царстве, росла яблоня, на которой молодильные плоды вызревали? Съешь такой, и жизни у тебя прибавится годков на двадцать, а то и поболе.

– Про яблоки еще в детстве слыхал, про их местонахождение – нет, – ответил я.

– Один удалец смог их для отца своего добыть, очень уж не хотел, чтобы тот за кромку отправился. Ну а когда Вий заявился к нему в дом, чтобы ворованное забрать, жена того удальца именно эти чары на яблоки и наложила. Видать, сведущая в ведовстве была. Вий добро свое найти не смог и убрался восвояси, хоть и с великой неохотой. Только яблоки что, главная обида его в другом была – он хитника наказать не смог, хоть и знал, что тот перед ним стоит. Но раз не пойман – выходит, не вор, нельзя его жизнь и душу безданно забрать. Очень эта обида его жгла, настолько, что он дождался, пока родитель удальца Правь навеки покинет, после испросил разрешения у Светлобога, сыскал душу старца в Ирие и все у нее вызнал. Поверь, он это умеет. Вертись не вертись, хитри не хитри, а когда с Вием глаза в глаза стоишь, то все ему расскажешь.

– Не сомневаюсь, – согласился с ней я, припомнив бессмертное произведение Гоголя. – Что дальше случилось?

– Вий снова наведался в дом к смельчаку, который посмел его обворовать, и в этот раз душу его себе забрал. И жены его хитроумной тоже. Ну а после велел своим подручным донести весть до веды знающих, колдунов и иных прочих о том, что зелье сие варить отныне никому не дозволено. Да и мы его в этом поддержали, кроме разве что Лёля и Лады, которым кроме их полей ромашковых, ласк да хороводов ничего не нужно было. Просто – мало ли? Если Вия удалось объегорить, так и нас, выходит, тоже людишки могут провести. Зачем такое нужно? Только, выходит, совсем выжечь память о нем не вышло. Ты же вот знаешь, что оно когда-то было.

– Интересное кино, – почесал я затылок. – Так что, дадите рецепт? Или корпоративное единство до сих пор действительно? В смысле…

– Я поняла, – краешки губ богини обозначили улыбку, – дам, почему нет? Ты, конечно, хитрец тот еще, но помочь тебе стоит. И потому, что ты у меня до того ничего не просил, хотя и имел на то право, и потому, что от мертвого тебя мне проку никакого нет.

Цинично. Но зато честно, что очень и очень хорошо. Если бы все так поступали, не закутывали свои истинные желания в пять ватных слоев, а напрямую говорили, что да как, таким, как я, жилось бы на свете куда проще.

Правда, в этом случае планета опустела бы довольно быстро, потому что если все начнут друг другу правду говорить, то человечеству кранты.

– Пойдем. – Морана встала с трона и направилась к входу в терем. – И поторопись, ведьмак, пока я не передумала.

Вика оказалась права, недостающие ингредиенты зелья можно было искать до бесконечности. Нет, я те рецепты, что ей известны, знать не знал, но уверен, что трава «нечуй-ветер» в них точно не фигурировала. Как мне пояснила Морана, росла она, представьте себе, зимой, причем исключительно на берегах рек и озер, а собирать ее следовало исключительно в Карачунову полночь, то есть на зимнее солнцестояние. Мало того – обнаружить сию траву могли только слепые от рождения люди. При несоблюдении этих условий толку от нее хрен да маленько.

Видать, сильно непростая жена была у того парня, который у Вия молодильные яблоки умыкнул. Ну, если у нее дома вот такие редкости хранились.

– Да где же я такую возьму? – окончательно очумев от услышанного, растерянно спросил у богини я. – А?

– Какой же ты, ведьмак, телепень, – вздохнула Морана. – Все тебе поднеси на блюде – и кашу, и пирог, и ложку. Добро еще, если сам есть станешь.

– Так до Карачуна еще полгода, а срок службы выходит по осени, – пояснил я. – Да и слепых у меня среди знакомых нет.

– Ладно, – ледяная ладонь богини стукнула меня по лбу, – не печалься, и здесь я тебе помогу. Но знай, с этой поры никаких долгов за мной перед тобой нет.

– Так их и раньше вроде не водилось.