Крадущие совесть

Следил Дорофеев бдительно и за тем, чтобы всеми соблюдался распорядок дня. И вот тут-то неожиданно для себя руководитель, как говорится, «споткнулся». Причем как раз не на любителях вы пить или отъявленных прогульщиках, нет, а на тех, кто считал себя вполне добропорядочным работником.

…Михаил Александрович Сучков, совхозный шофер, – мужчина домовитый и мастеровой. Вина капли в рот не берет, но к работе в совхозе относится, мягко говоря, с прохладцей. Сочетать общественные и личные интересы не умеет, его маши на из гаража частенько вы ходит самой последней. Опоздал с выездом раз, опоздал два – директор обратил внимание. Спросил, почему?

– Так у меня же хозяйство. Теленка напоить надо, корову подоить, – ответил водитель. – Жена-то по туристической путевке уехала.

– Пораньше вставать надо, чтобы успевать управиться, – посоветовал директор. А Сучков обиделся: не по-человечески это.

– Это к нему-то, Сучкову, не по-человечески относятся? – не стерпел Николай Амосович. – Больше месяца отпускали дом сыну строить в городе, машину лучшую выделили, которую, кстати, он до ручки довел. А такая работа – по-человечески, по-хозяйски?

И водителю был записан прогул.

…Директору от управляющего отделением Князева поступила докладная на сварщика Ливенцева: не заварил ковш экскаватора.

– Да он что – не понимает? Ферма без воды может остаться, если мы за погоду траншею не пророем!

Вспомнился директору и еще случай – как сварщик емкости из-под «аммиачки» отказался заваривать. И объявили Ливенцеву выговор.

Примеров и случаев такого рода немного, но они привлекли к себе внимание. Привлекли благодаря активной разъяснительной работе – кого бы вы думали? Непосредственно пострадавших. Разумеется, они по-своему истолковывали факты их наказания и договорились до того, что стали утверждать: директор мстит за правду-матку, которую мы ему режем в глаза.

Надо заметить, что с доводами Сучкова и Ливенцева соглашались далеко не все. Но не соглашались лишь в душе, в глаза же их поддерживали, чтобы не обидеть, не испортить с ними отношений. Шофер и сварщик – люди на селе заметные и, можно сказать, влиятельные. К кому, как не к водителю, обращаются за помощью в первую очередь в случае чего. Кого, как не сварщика, вынуждены «умолять» частенько сами механизаторы.

Были и такие, о которых говорят: хлебом не корми, но дай позлословить, особенно о начальстве. Так вот «правдолюбцы» пытались найти сочувствие и у них. Искали опору они и среди выпивох, наказанных когда-то директором.

Известно, что люди с «щербинкой в душе» очень любят выступать под флагом принципиальности. И разгадать их истинные намерения порою бывает не очень легко. Так случилось и в совхозе. Чистая вода взаимоотношений в коллективе была замутнена.

Дорофеев в беседе со мной сказал:

– Конечно, чувствовал я, откуда идет все это. Но, к стыду своему, ничего не сумел сделать.

Не сумел. Это точно. И, видимо, потому не сумел, что вел работу с людьми в одиночку. А в хозяйстве между тем есть на кого опереться. Здесь хватает и отличных тружеников, и честных, принципиальных товарищей, таких, как В. А. Афонин, А. П. Королев. В. И. Акимов. Да мало ли! Будучи в совхозе, разговаривая с ними, я думал: вот оно, крепкое, здоровое ядро коллектива, влияние которого с помощью общественных организаций настойчиво и постоянно следует распространять на всех. Ведь формирование морального климата в бригаде ли, совхозе ли идет по цепочке: от руководителя к лучшим людям, активистам, от них – к большинству, а затем и ко всем работникам. Звенья в этой цепочке должны быть крепко связаны. Однако ни на рабочих собраниях, ни на собраниях коммунистов, ни на заседаниях рабочего комитета вопросы взаимоотношений в коллективе не поднимались.

В этот раз для общего собрания коллектива был по вод – проверка жалобы. Народу пришло много. И люди, разобравшись, сумели дать истинную оценку поступкам как мнимых борцов за правду (не очень уютно чувствовали они себя при этом), так и действиям руководителя. И тут, на этом собрании, неожиданно узнал Н. А. Дорофеев, что коллектив, отдавая должное директорской энергии, хозяйской сметке, одновременно осуждает его. Осуждает за то, что в последнее время Николай Амосович в разговоре с рабочими иногда повышает тон, срывается на окрик.

– Вот так да, – утирая платком ливший с лица пот, говорил потом смущенный директор, – попался я. А вообще-то правильно толковали товарищи. Руководитель обязан держать себя в руках. Теперь-то понимаю: будь повыдержанней я, не было бы у Сучковых и Ливенцевых единомышленников. Здоровее стал бы моральный климат у нас.