Козьма Прутков и его друзья

Предъявитель сего, состоящий Младшим Помощником Секретаря в 4-м Департаменте Правительствующего Сената титулярный Советник Алексей Михайлович Жемчужников с разрешения Господина Министра Юстиции уволен в отпуск в Таганрогское Градоначальство и Херсонскую и Таврическую Губернии от нижеписанного числа впредь на четыре месяца. В чем и свидетельствую с приложением казенной печати.

С. Петербург. Апреля 15 дня 1844-го года.

Его Императорского Величества Всемилостивейше-го Государя моего Действительный Статский Советник, Обер Прокурор Управляющий 4-м Департаментом Правительствующего Сената и орденов Св. Станислава 1-й ст., Св. Владимира 3-й ст. и Св.

Анны 2-й ст. с Императорскою короною кавалер, имеющий знак отличия беспорочной службы за XV лет (подпись)»¹⁸

Так Алексей Жемчужников оказался в Таганроге, где М. Н. Жемчужников тоже проводил ревизию. Сенатор искреннее стремился изжить злоупотребления. Таганрогские письма его к шурину, министру внутренних дел Льву Алексеевичу Перовскому, содержат весьма едкие замечания по адресу должностных лиц. Так о князе Ливене он пишет, что тот никогда не был ни хорошим начальником, ни хорошим подчиненным. «Военную службу знает только в отношении формы костюма... Он из такого сорта людей, которых князь Меншиков называет — трехполенными»¹⁷.

Что делал при отце Алексей Жемчужников так и осталось невыясненным. Известно лишь, что он болел в Таганроге, и во время болезни с тоской думал о возвращении в сенатскую канцелярию. Лежа в постели, он набрасывал стихи: «Сенат!.. Чредой докучной проходили там дни мои; там средь бумаг и дел к поэзии душой я охладел и жил как мышь в слоях архивной пыли... О, если ждет меня за гробом ад,— я возношу одно, одно моленье: чтоб не был дух мой заключен в Сенат,— все прочие перенесу мученья! » И тут же приписка, достойная пера Пруткова: «Во время болезни часто приходят мрачные мысли»¹⁸.

Однако Сенат видел его в своих стенах весьма редко. Алексей усердно предавался светским развлечениям, сибаритствовал, тщательно следил за модой, кропал стишки, бывал на балах во дворце, так как его пожаловали в камер-юнкеры... А то брал отпуск за отпуском.

29 мая 1846 года, уплатив пошлину — двадцать пять рублей серебром, он получил паспорт для поездки за границу.

А вскоре Алексей и вовсе покинул Сенат, перейдя сперва в помощники юрисконсульта, а потом поступил на службу в государственную канцелярию...

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ ГБЛ, М 4814, 1.

² ЦГАЛИ, ф. 639, оп. 2, ед. хр. 5.

³ Там же, оп. 3, ед. хр. 13.

⁴ Т а м же, оп. 2, ед. хр. 5.

⁶ Там же.

⁶ ГБЛ, М 5283, 3.

⁷ ЦГАЛИ, ф. 639, оп. 2, ед. хр. 5.

⁸ Цит. по «Из эпохи великих реформ» Гр. Джаншиева. М., 1894, стр. 591.

³ В. В. С т а с о в. Избр. соч., т. 2, М., 1952, стр. 299—390.

¹⁰ Р. С., 1883, 8, стр. 337—338.

¹¹ ГБЛ, М 5283, 3.

¹² Пятьдесят лет спустя Алексей Жемчужников получил от жены умершего В. Д. Философова письмо, в которое были вложены эти два стихотворения (ГБЛ, М 4803).

¹³ ГБЛ, ф. 325, Циммерман, п. II, ед. хр. 1, лл. 29, 31, 35.

¹⁴ ЦГАЛИ, ф. 639, оп. 2, ед. хр. 5.

¹⁵ Там же.

¹⁸ ГБЛ, М 4813, 3.

¹⁷ ЦГАЛИ, ф. 639, оп. 3, ед. хр. 22.

¹⁸ ГБЛ, М 5283, 3.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Лев Жемчужников за год до своего выпуска из Пажеского корпуса решил стать художником. Он рисовал дни и ночи, читал о художниках, заходил на квартиру к больному Карлу Брюллову и благоговейно расспрашивал лакея о здоровье великого живописца. Но когда Лев надумал бросить корпус, отец через знакомых попросил Брюллова поговорить с пажом.

Лев Жемчужников отправился к живописцу вместе с братом Алексеем.

Брюллов был худ и бледен. Совершенно больной, он продолжал работать с рассвета до заката. Он посоветовал Льву закончить корпус.

— Учитесь, художнику все пригодится, нет таких данных, которые ему не нужны... Что предстоит художнику, начавшему учиться так поздно? Ему предстоит всю жизнь не быть удовлетворенным и никогда не высказывать то, что ему хочется...

Брюллов сказал, что сам он, рисуя с детства, помнит лишь пять-шесть случаев, когда работа его удовлетворила. Художник взял карандаш и тут же в рисунках объяснил сравнительную анатомию человека и животного.

— Вот и Клодт,— сказал он,— не учился анатомии человека, но, изучив хорошо лошадь, он легко понял и фигуру человека, и сделал ее прекрасно, не думая, что ему придется делать голую человеческую фигуру. Надо знать все —и военные науки пригодятся. Кончайте ваше учение.

Брюллов рассказывал, каким он представляет себе идеального художника, хулил себя и кончил вопросом :

— Что ж, хотите быть художником?

Лев задумался и потом ответил:

— Хочу...

Брюллов протянул ему руку и говорил так хорошо, чт< когда братья вышли от него, Алексей воскликнул:

— Если бы я не знал, что это живописец, я бы сказал что слушал величайшего поэта!..

Алексей жил в большой квартире на Среднем проспект! Васильевского острова, которую сенатор Жемчужников chhj для него и другого своего сына Николая, окончившего вое точный факультет университета и служившего в таможне По выпуске из Пажеского корпуса к ним присоединило! Лев Жемчужников.