Ковыль

Правда, сейчас не было даже этого худого конца. Под ними – сплошной частокол тайги, в которой никогда ещё не гулял топор, повсюду торчат засохшие лиственницы, они по твёрдости лишь немного уступают стали. Тайга настороженно ждала свою жертву. Борис не знал, что сесть некуда, заваленный вещами, он мог видеть через круглое оконце лишь далёкий горизонт и синеющий над ним край неба.

Его тревожила новая вынужденная задержка. Борис хотел как можно скорее… вернуться домой. Все его помыслы были направлены к одной цели: быстрее, как можно быстрее.

Его звала любовь. Рая. Даже находясь дома, когда в любую минуту можно было подойти к жене и прикоснуться к её волосам, прижаться щекой к щеке или просто погладить руку – иногда он так и делал, – даже тогда, встретив её счастливый и понимающий взгляд, он… тосковал. От одной только мысли, что надо отойти и продолжать то, чем занят, что надо ходить на работу, есть, пить… Ощущение её ласк жило в нём постоянно, воспоминания о них вызывали в груди жаркие волны, невыразимо сладкое, до слёз, до боли, чувство единства, нераздельности душ, ожидание слияния дыхания и плоти, когда исчезает отдельное «я» и остаётся – «мы – одно целое»…

Уходя утром на работу, он начинал скучать без неё сразу же, как только за ним закрывалась дверь. Она звала его каждый час, каждую минуту, притягивала, как магнит, сила которого не ослабевает с расстоянием.

У магнита появился и другой полюс – Андрейка; рождение сына не только не отдалило их, не охладило их чувства, а наоборот, сделало их ещё полнее и глубже. Словно воплотив страстное стремление двоих стать одним целым, явился он на свет, маленький тёплый комочек любви и нежности. Подрастая, он наполнял их сердца радостью и благодарностью друг к другу…

Рая… Уехать на полевые работы – расстаться с ней на немыслимо долгий срок. Как сократить его – об этом Борис думал каждый час перед началом сезона. Узнав, что Середюк выезжает позже, он пошёл к начальнику экспедиции и положил ему на стол расчёты, из которых ясно было видно, что он, Мушель Борис, приступив к работе в мае, закончит её к середине сентября.

Василия Георгиевича убедили не графики и цифры – тайга и погода могут испортить вконец любой, самый прекрасный план – убедили деловой подход молодого инженера, напор, даже настырность в реализации задуманного и, главное, уверенность в своих силах.

– Ну что ж, «папаху шить – не шубу шить», а? – Василий Георгиевич мечтательно вздохнул, видимо вспоминая те времена, когда сам ходил с теодолитом по тайге. Кажется, он с удовольствием стряхнул бы с себя на время шубу экспедиционных забот, чтобы окунуться в солёный пот таёжных дорог… – Давай, брат, действуй. Тяжело будет – терпи. Помни, что «надобно…»

– «…Надобно уменье!» – подхватил Борис.

Про себя он решил, что последний срок окончания работ – конец августа. При любых обстоятельствах, во что бы то ни стало в сентябре он вернётся домой.

Обстоятельства же складывались против него на каждом шагу. Без дела торчали почти две недели в Туринском порту, а вот теперь предстояла вынужденная посадка. Оставшиеся дни мая можно считать пропавшими без пользы. Если будет долгое разбирательство этого чепэ, может случиться так, что начало июня тоже придётся провести в ожидании, когда пришлют другой вертолёт и можно будет вылететь с базы партии на свой участок.

Задание, рассчитанное по нормам на восемь месяцев, Мушель надеялся выполнить за четыре. Такая производительность достигается за счёт увеличения времени рабочего дня – если сил хватает – от рассвета до заката; за счёт выходных, которые устраиваются лишь из-за ненастья. Но и в дождь, сидя в палатке, наблюдатель не остаётся без дела, а занимается вычислениями. Теперь, когда начало работы отодвинулось, считай, на месяц, надо ему уложиться в три месяца, иначе он рискует не справиться со своим объёмом работ: в сентябре уже полетят белые мухи, при такой погоде много не отнаблюдаешь.

Посмотреть бы, хоть одним глазком, как организует наблюдения Середюк. За счёт чего каждый год он делает больше всех и лучше всех по качеству? Рабочие у него, как правило, с улицы, бичи, а пашут, как профессионалы. Чем он их заводит?

Борис вспомнил слышанный перед самым отъездом разговор Павла с кадровиком:

– Помощник мой, Арнольд Иванович, прибыл, как насчёт рабочего?

Сезонных рабочих в экспедицию всегда нанимали в последний момент, экономили фонд зарплаты. Арнольд Иванович притворно вздохнул:

– Плохо.

– Никто не пришёл по объявлению?! – не поверил Павел.

– Есть один, но не знаю, возьмёшь ли ты его?

– Что – «крупный специалист»?

– Хуже. Хулиган. Только что освободился.

– Пойдёт. Чтобы хулиганить, нужны условия: водка и жертвы. Всё это остаётся в городе. Как его зовут?

– Алексей Спиридонович Бойков. Ну, бери, потом, если что, не обижайся.

Как будто у Середюка был выбор.