Косыгин

В этих папках — сотни писем о повседневной послевоенной жизни страны. Жаль, что они заперты в архивах. Но еще одно из переписки 1949 года я приведу. Это живое эхо войны.

«Добрый день,

родное мое сердце, сынок желанный, я к тебе обращаюсь с большой просьбой. Родной мой, не дай погибнуть бедной, безродной старушке. У меня был сынок Мишенька, работал на станции Ленинград-Сортировочная машинистом и в 42-м году его отправили как надежного, проверенного человека, всегда был стахановцем, на Доске почета, повести эшелон с боеприпасами для фронта. И с тех пор я о нем ничего не знаю.

Сколько ни писала в Москву, даже тов. Сталину, никто мне, бедной старухе, не хочет ответить.

В 42-м году он вел состав мимо моего и его домишки, он мне помахал грязной рукою с паровоза, а я ему белым платочком. Он мне крикнул: «Скоро, мама, вернусь». Я ему улыбнулась и с тех пор я его не видела. Это я последнего сына потеряла. Самой мне уже 75 лет. Ноженьки мои мне отказали в ходьбе, даже в том, чтобы я смогла сходить попросить милостыню. Я ниоткуда не получаю нисколечки.

Вот, родной мой сынок, помоги мне, несчастной старухе, а то только меня обижают, даже сельский Совет наложил налоги… Помоги разыскать сынка. Где он погиб? Где он сложил свою головушку?

С приветом бабушка Паша Федотова.

Адрес мой:

ст. Ушаки Ленинградской области, ул. Полины Осипенко, д. № 8.

Федотовой Парасковье Прокофьевне».

«НЕ ВАМ СУДИТЬ О СТАЛИНЕ…»

Цветет в Тбилиси алыча

9 марта 1953 года на Красной площади в Москве хоронили Иосифа Виссарионовича Сталина. «Рулил» печальным собранием Никита Сергеевич Хрущев. Он предоставил слово Председателю Совета Министров Союза ССР и Секретарю (так и писалось — с большой буквы) ЦК КПСС Маленкову, а затем — первому заместителю Председателя Совета Министров Союза ССР Берия.

«Враги Советского государства рассчитывают, что понесенная нами тяжелая утрата приведет к разброду и растерянности в наших рядах, — говорил Лаврентий Павлович. — Но напрасны их расчеты: их ждет жестокое разочарование».

Вспоминая события того, уже такого далекого марта, я нашел в своем архиве газету «Комсомолец Донбасса» с отчетом о похоронах Сталина. На потрепанных страницах сохранилась пометка почты: Доменная, 69 — наш донецкий адрес. С тех мартовских номеров начался мой домашний архив.

Вот во всю полосу: вожди у гроба Сталина. Вторым после Маленкова стоит человек без лица. Вместо портрета чернильное пятно. И по всему номеру старательно замазана его фамилия, перечеркнута речь. Надо заметить: это делалось не в марте, а в июле 1953 года, когда Лаврентий Берия превратился во врага и даже английского шпиона, хотя он, знавший все о наших атомной и водородной бомбах, никаким шпионом, конечно, не был.