Ларс, подавленный потерей, поначалу ещё старался проводить время с дочерью там, где она любила бывать. Но в хютте всё говорило о Кате – маме Рике. Сама девочка тоже не стремилась на место печальных воспоминаний; казалось, ей даже страшно там бывать. А потом появилась Ирма.
Пару раз съездив с Ларсом и Рике на природу, Ирма решительно отказалась от дальнейшего пребывания в хютте.
– Не хочу попусту тратить выходные, – заявила она. – Мне хватило детства на картофельных грядках моих родителей. Я предпочитаю сходить в кино, или в театр, или шопинг в молле – он снимает накопившийся за неделю стресс гораздо лучше ваших лесных буреломов. Может, вообще её продать?
– Ну нет, – воспротивился Ларс. – Это наследство моего отца. Пусть пока стоит, потом достанется Рике.
Сама Рике, правда, не выказывала особого желания стать хюттевладелицей.
Родился Улле, и хютте почти забросили. Теперь лишь летом изредка её окна оживлял тёплый вечерний свет, а остальную часть года она стояла пустая, пыльная и холодная.
Однако, когда на следующее утро после таинственного отравления Рике вернулась домой, отец безапелляционно заявил:
– Детям нужна природа и свежий воздух! Мы не вылезаем из города – и посмотрите, чем это чуть не кончилось! Рике отравилась, и чудом избежала реанимации!
– Так не пойдет! – запротестовала Ирма. – На улице начало декабря! Со дня на день ударит мороз, я уж не говорю, что постоянно льет дождь! Это просто блажь, Ларс. Я не собираюсь ехать чёрт-те куда с детьми. Да Рике там заболеет пуще прежнего, ещё и Улафа простудим!
– Возражения не принимаются! – провозгласил отец. – Едем и точка. Я готов рассмотреть вопрос о только нашей с Рике поездке, но, – тут его палец уперся в грудь жены, – тогда ты с Улле будешь сидеть одна все выходные. Для Эрики эта поездка просто необходима.
– Йезус с тобой, – смирилась Ирма. – Раз уж так необходима…
– К тому же, это наши последний уикенд вместе, – напомнил Ларс. Вы же не забыли, что совсем скоро я выхожу в море?
Об этом в семье тоже старались не говорить. Каждый год Ларс Тьоре уходил в плавание. Еще несколько лет назад он ходил в Арктику с небольшой китобойной флотилией. Его не было по нескольку месяцев, зато он привозил приличные деньги. Но после гибели первой жены что-то в характере отца Рике переменилось. Он оставил ремесло китобоя и устроился на океанографическое судно.
Теперь это судно уходило за китобойными флотилиями, следя за квотами на промысел в арктических водах. Бывшие друзья Ларса прохладно относились к его решению – они считали, что отец Рике предал свой круг общения. Ведь природоохранные организации выступали за полный запрет на убийство китов в Мировом океане. А добыча китовых в Норвеге – часть национальных традиций.
– Который год! – буркнула Ирма. – Который год мы встречаем Юль (так здесь называют Рождество) без тебя. Ты достаточно зарабатываешь в порту – зачем эти походы? Ведь там сейчас платят практически столько же!
– Не все измеряется деньгами, Ирмушка, – Ларс приобнял жену. – Обещаю: скоро мы дожмём китобоев, промысел запретят, и с того дня я буду встречать Юль только в кругу семьи!
– Ага, жди, пока рак на горе свистнет!
– Ладно. Раз уж мы решили, что едем, то надо закупиться к выходным. Рике, махнёшь со мной в магазин? – отец благоразумно решил сменить тему.
– Да, папа! Нам, наверно, много чего нужно! – и Рике, потрепав Улафа по волосам, убежала одеваться. Брат рассеянно буркнул в ответ. Ирма, вздохнув, пошла на кухню – проверить запасы съестного.
Пока отец с дочерью ехали в Bunnepris – ближайший супермаркет, по радио начались новости. После местных известий диктор заговорила о мировой политике. На выборах в СГА победил Траст, который никому не нравился. Население Атлантиса и Европы выходило на митинги против избрания его президентом. Остланд наращивал свое военное присутствие в Ближнестане и подтягивал армию к границам стран – участниц Оборонного Блока. Зверства остландских войск, бомбивших мирных жителей, с возмущением обсуждались в каждой новостной программе. Напоследок проскочила коротенькая заметка, что власти Островной империи освободили своих военных от ответственности за преступления во время службы за границей. Ларс присвистнул.
– Вот так так!
Удивлённой дочери он пояснил:
– В последний раз такой закон приняли в Дойчланде, перед вторжением в Остланд в сорок первом году. Видимо, Империя втихомолку готовится к заварухе. Но не бери в голову, рано тебе ещё о политике думать.
– Почему же? – возразила Рике. – Господин Берг в школе говорит, что нам как раз пора уже разбираться в мировых делах.
– Ну, ему виднее. Разбираться, может и пора, а забивать себе голову точно рано. Повзрослеешь, сама решишь, нужно тебе это, или нет.
– Тебе же нужно! Ты, по-моему, единственный из взрослых, кого я знаю, кто так интересуется всякими новостями из Остланда, или Атлантиса. Вообще, пап, почему тебе это интересно? По-моему, такая скука!