Кошки не всегда молчат

– Знаешь, – Ленц потер подбородок. – Я бы считал проект «Герресборг» провальным. Ничего особенного мы не добились с местными ведьмами. Выяснилось, что в подавляющем большинстве случаев всё зависит только от предрасположенности. Мороки – да, но с ведьмами они не связаны. Но! Дракон! Одно это достижение с лихвой искупает все остальные неудачи. В Берлине с большим интересом следят за нашей работой, сам фюрер получает еженедельную сводку. Поэтому, – он достал какие-то бумаги, – я подготовил представление тебя к Железному кресту второй степени, – эсэсман передал бумаги Фаулю, а сам наполнил рюмки.

Комендант благоговейно рассматривал представление. Определённо, оно открывало перспективы!

– И еще один приятный момент. Я выбил для тебя отличный дом, из построенных на Крае. Офицер рейхскомиссариата отозван в Рейх, а жильё пустует. Так пусть же там поселится мой друг Сюльвестр!

Обермайор оторопело смотрел на него. Ленц засмеялся, довольный произведённым эффектом:

– Прозит!

Выпили ещё.

Штурмбанфюрер показал из портфеля краешек чёрной кожаной папки

– А у меня новый проект. Информация из первых рук. – Он доверительно наклонился к Фаулю. – Оказывается, наши друзья румыны уже давным-давно знают секрет, как сделать человека бессмертным существом! Называется такая тварь «стригой». Многие румынские дворяне стали в свое время стригоями, чтобы продлить жизнь. Вот так фокус. А с союзниками – то есть нами, они делиться этой информацией не хотят! Но наши очень хорошие друзья мадьяры из Трансильвании нам всё рассказали. Фон Кляйн оправил меня с отрядом учёных проверить технологию, ведь лаборатория у нас только здесь.

– И как же сделать человека этим, как его, стри… – спросил уже изрядно захмелевший комендант.

– Стригоем. Не поверишь, – Ленц сделал страшные глаза, – кровью человеческих младенцев! Ха-ха-ха-ха!

Расстались далеко заполночь, ещё успев поорать и народных, и армейских песен. Обермайор рухнул на постель, не снимая сапог, а в стельку пьяный Ленц, подойдя к машине, уже выглядел предельно собранно. Он завёл мотор и укатил к горе.

Как обычно после пьянки с Ленцем, голова не болела. Утром Фауль развлекался постановкой мороков. То Гудрун не могла найти вход в столовую и, жалобно причитая, бродила вдоль гладкой с виду стены, то не могла найти уже самого Фауля, и бегала по дому с криками:

– Герр комендант, завтрак! Герр комендант! Да где же вы!

Потом Фауль тренировался с крысами. Грызуны по его приказу уже строились в каре и развёрнутую фалангу, рассыпались по углам и водили весёлые хороводы. С умением пришло понимание, что можно даже не свистеть – и они всё равно тебя будут слушаться. Девчонка, прижав руки ко рту, смотрела на забавы хозяина. Таких высот ей достичь не удалось.

Обермайор сам разрешил своей экономке есть за его столом, чтоб не принимать пищу в одиночестве. Гудрун развлекала его байками из сельской жизни, а как-то раз, забывшись, начала рассказывать о простом женском колдовстве. И вдруг испуганно посмотрела на Фауля. Тот кивнул – продолжай.

– Меня интересует, знаешь ли ты еще полезные секреты? – спросил он благосклонно.

Девчонка задумалась.

– Знаю, как забрать у ведьмы ее силу, – нерешительно сказала она. – Но вам это не пригодится.

– Почему же?

– Там страшное. Нормальные люди такого делать не будут.

– Ты говори, а я сам решу, страшное, или нет.

– Вот, значит, – запинаясь и смущаясь, сказала Гудрун, – чтобы забрать силу ведьмы, нужно её это… мм-мучительно убить. Связать руки и ноги, завязать глаза и рот, мм, чтоб она не сумела вас п-проклясть. И кровь, например, выпустить. Много маленьких порезов сделать. Или забить мм… до смерти, но не быстро, а чтоб подольше м-мучилась. Вот.

– Понятно, – комендант промокнул рот салфеткой. А ведь это и правда может оказаться полезным, подумал он.

Однажды вечером Фауль поднялся в её комнату. Как ни странно, после Бирге на женщин его больше не тянуло, а то недолго Гудрун носила бы свой цветочек. Что-то Бирге с ним сделала, ведьма. Девчонка писала при свете лампы. Увидев его, она быстро прикрыла свою писанину рукой.

– Так ты и писать умеешь? – удивился обермайор.

– А то, – насупилась она, – грамоте обучена.

– Дай сюда, – велел Фауль. Гудрун не посмела ослушаться хозяина.

Это был настоящий дневник. Она записывала, что делала днём, что произошло. Ну хоть у девчонки хватило благоразумия не писать о нём, или о приездах Ленца, например.

– Всё равно это лучше сжечь, – сказал комендант.

Гудрун мелко закивала.

– Я сожгу, – тихо сказала она. – Позвольте только ещё раз перечитать, чтоб запомнить.

– Хорошо. Потом сжечь обязательно.

– Как прикажете, герр Фауль.

– Пошли играть в карты.

– Одну минуточку, герр Фауль, я сейчас приду.

Где же девчонка берёт тетради для записей? – подумал он. Наверно, когда с интендантом в город мотается.

Наверху сердитая Гудрун спрятала тетрадку под матрас.

– Сожги! – пробормотала она. – Ага, щас!