Королева праха и боли

Его рука мгновенно метнулась к моей короне:

– Кажется, ты напрашиваешься на наказание?

– Кажется, ты перестал молить меня о прощении?

Секундное замешательство.

Впервые мой муж выглядел совершенно ошеломленным, задыхающимся от своего чертова высокомерия. Он побледнел, губы беспомощно открывались и закрывались, как у выброшенной из воды рыбы: у него не осталось ничего, за что можно было бы спрятаться.

В конце концов он вздохнул, отпустил корону, и в глубине его зрачков шевельнулась боль.

– Ты простишь меня?

Это будет зависеть от того, что именно даст мне прощение.

– Ты почти похоронил меня заживо.

– Только почти, и не совсем заживо. – Я промолчала, растягивая мгновения тишины, и он подавленно кивнул, признавая поражение, и опять нервно дернул себя за волосы. – Я был… убежден, что ты планируешь побег и хочешь найти убежище при дворе моего брата.

– Что ж, ты не совсем ошибся.

Он оцепенел, даже грудь его застыла, не завершив вдоха.

– Объясни.

– Ты просил у меня прощения за то, что швырнул меня в могилу? – Я выпрямилась, заново знакомясь с мужчиной, скрывавшимся под маской. Неважно он сейчас выглядел. – Я объясню, но ты меня выслушаешь, не перебивая, пока я не закончу.

– Маленькая…

– Не перебивая! – Я не стала обращать внимание ни на сорвавшееся с его губ рычание, ни на сверкнувшие зубы: казалось, он собирается укусить меня. – Потом ты отведешь меня к Ярину, чтобы он подтвердил, что я сказала тебе правду.

Его нижняя челюсть дрогнула, а глаза сузились:

– У тебя очень много требований.

– А тебе нужно выполнить очень многое, чтобы я тебя простила. – И пришло время ему узнать почему. – Ты же хочешь, чтобы я тебя простила? Да или нет?

– Я буду молчать, пока слушаю, – выдавил он. – Ради твоего прощения я сделаю что угодно.

И я выложила ему все:

– Ньяла любила Джоа еще до того, как пришла с тобой на Бледный двор. Их роман не нес лорду Тарнему никакой политической выгоды, поэтому он разлучил их и отдал дочь богу в обмен на армию. – Я наблюдала за лицом Еноша и увидела на нем сперва замешательство, а потом старую боль: от внешних уголков его беспокойных глаз потянулась паутина тонких морщинок. – Она продолжала встречаться с Джоа всякий раз, когда покидала Бледный двор – Орли пыталась отговорить ее, но так и не смогла. И таким образом помогла держать все в секрете.

Черты его лица затвердели:

– Твои слова звучат довольно уверенно.

– Потому что я могу доказать их.

Возможно. Надеюсь.

Я поведала ему о том дне, когда застала Орли, ругающей лорда Тарнема, о том, как в Элдерфоллсе не могла удержать в желудке никакую еду, о проросших семенах. Чем больше я говорила, тем сильнее напрягалось подо мной его тело. Когда я рассказала о своей беседе с лордом Тарнемом, Енош запрокинул голову, выпятив кадык, и уставился в пустоту черного неба.

– Енош, дочь, которую ты думал, что потерял, была смертной, потому что… Ты чувствовал ее, потому что она была не твоей. – Я взяла его руку, прижала его ладонь к своим ранам. – Этого ты чувствовать не можешь, потому что он… такой, какой он есть. Но я знаю, что Ярин и Эйлам ощущали что-то. Скажи, ты не улавливал во мне какую-нибудь странность после того, как я умерла?

Он не шевелился, не говорил.

Только тяжело сглатывал.

В его глазах блестели обломки двухвековой веры и лжи, превратившей любящего мужчину в разгневанного бога. На лице Еноша сейчас четко вырисовывалась каждая страдальческая морщина. На скулах нервно ходили желваки, нижняя губа подрагивала, выдавая сомнения.

– Я… – Его трясущиеся пальцы поползли по моему животу. – Да.

Еще одна искра надежды.

Еще один укол боли.

Как и ожидалось.

Взгляд Еноша скользнул по трупам детей, как будто он не мог заставить себя посмотреть на меня, и что-то непривычное читалось сейчас на его лице. То, чего я никогда не видела прежде.

Вина.

Потом он все-таки поднял глаза и, положив ладони на мой затылок, притянул меня к себе – только чтобы шепнуть мне на ухо:

– Вина и скорбь. Надежда. Грех. Безумье шепота во всех.

Свет ослепил меня.

Я крепко зажмурилась, и в уши мне хлынула какофония стонов и смеха вперемешку с лязгом металла. Запах влажного воздуха исчез вместе с пением сверчков, сменившись сладким ароматом вина.

А потом раздался голос Ярина:

– О, как я люблю неожиданных гостей. Вы прибыли как раз к самому веселью.

Глава 14 Енош

С неистово колотящимся сердцем я притянул Аду к себе. Мы стояли посреди владений брата. Ноги моей жены подгибались, и я просто боялся ее отпустить.

– Ты знаешь, где мы?

Она кивнула, лихорадочно переводя взгляд с груды красных и зеленых подушек в центре комнаты.

– При дворе Междумыслия.

– Совершенно верно, Ада. – Голый Ярин развалился на красной бархатной кушетке, запустив одну руку в медные кудри ублажающего его трупа. На ладони другой его руки балансировал железный кубок с вином, из которого Ярин время от времени прихлебывал. – Как же я рад, что вы решили… Ох, милая, ты вообще смотрела на себя? Что случилось с твоими волосами… И что это за корона из костей на твоей головке?