Королева Аттолии

Аттолия обернулась. Эддис поняла, что под своей маской королева дрожит от страха, и весело добавила:

– Придется поверить, потому что он перевернет твой дворец вверх дном, и весь твой двор встретит его в штыки, и все до единого, от баронов до чистильщика сапог, будут приходить к тебе и жаждать его крови, и тебе придется как-то разбираться со всем этим.

Аттолия улыбнулась:

– Судя по твоим словам, от него гораздо больше хлопот, чем он заслуживает.

– Нет, – задумчиво ответила Эддис. – Не больше.

* * *

Аттолия уступила Эфрату. Когда она узнала, что вся выручка с десяти задержанных аттолийских караванов перешла Эвгенидесу, то потребовала вернуть эти деньги в казну. И под испепеляющим взглядом эддисского военного министра мирное соглашение было заключено в считаные дни. Затем наконец начались приготовления к свадьбе. Начались и быстро прекратились: королева Аттолии воспротивилась просьбе возвести для церемонии алтарь богини Гефестии.

Когда ее стали спрашивать о причине такого решения, она, вопреки обыкновению, просто сбежала. Отшвырнула перо, заявила:

– В Аттолии не будет алтаря Гефестии! – и выскочила из зала.

Эддис и Эвгенидес, министры и адъютанты, эддисийцы и аттолийцы – все остались за столом, недоуменно переглядываясь.

Эддис извинилась, поманила за собой Эвгенидеса и вышла за аттолийской королевой. В коридоре остановилась.

– В тронном зале, – предположил Эвгенидес.

Она была там. В пустом зале их шаги по гладкому мраморному полу гулко отдавались эхом. Эддис невольно завертела головой: этот зал неизменно потрясал ее своим великолепием. В отличие от эддисского, более сдержанного, красно-черного с золотом, тронный зал Аттолии сверкал золотом и яркими бело-голубыми цветами. Мозаика на полу, окна под высоким потолком, из которых лился теплый свет, – здесь было даже красивее, чем в новейшем зале Эддиса, тронном и банкетном. Аттолии не было нужды накрывать столы в тронном зале, для приемов и танцев были другие помещения, даже просторнее этого. Взглянув на Эвгенидеса, Эддис подумала: он идет по залу так уверенно, будто давно привык к нему и не считает заслуживающим внимания. Может, так оно и было. Аттолия снизошла до них, лишь когда они очутились прямо перед ней.

– В моем дворце не будет алтаря, посвященного Гефестии, – заявила она.

Эвгенидес поднялся к трону и взял ее за руку:

– Это знак признательности богам, которым я поклоняюсь, только и всего.

– Нет, – отрезала Аттолия.

– Потому что ты в них не веришь?

– О нет, – с горечью ответила Аттолия. – Потому что верю и не считаю нужным поклоняться.

– Я дал обет, – сказал Эвгенидес. – Поклялся, что, если стану королем…

– Нет, – повторила Аттолия.

– Почему? – закричал Эвгенидес.

Побелев от ярости, Аттолия стряхнула руку Эвгенидеса и сжала кулаки.

– Как, ты думаешь, мне удалось поймать тебя, когда ты прятался у меня во дворце? Откуда я узнала, что ты идешь по туннелям гипокауста? Откуда я узнала, что ты проник в город и какими путями будешь выбираться? Откуда? – заорала она.

Эвгенидес тоже побледнел.

– Я совершил ошибку.

– Совершил, – подтвердила Аттолия. – Поверил своим богам. В этом твоя ошибка. Мойра! – скривившись, бросила Аттолия. – Мойра, вестница твоей Великой богини, пришла ко мне и рассказала, где тебя искать. Посоветовала после наступления темноты прибить доски между деревьями над излучиной реки. А потом пришла еще раз и велела не оскорблять богов. Мойра, – повторила она, – в обличье одной из моих служанок рассказала медийцу, где искать тебя в горах. А как иначе он сумел бы найти тебя в Прикасе? Я не поклоняюсь твоим богам и не стану совершать брачную церемонию перед их алтарем.

Эвгенидес потерял дар речи. Ему казалось, что он падает сквозь пустоту, как падают все воры, когда их бог забывает о них. Не сказав ни слова, не встречаясь глазами с Аттолией, он ушел. Быстрым шагом пересек гулкий зал. Аттолия вскочила, хотела выбежать за ним, но Эддис движением руки остановила ее.

Аттолия обернулась к ней:

– Ты знала!

– Что боги предали его? Догадывалась, – ответила Эддис.

Глава Двадцать первая

Эвгенидес шел по коридору, как лунатик, ничего не видя по сторонам. Вспомнился стук молотков – он слышал его, когда прятался в кустах под городскими стенами. Вспомнив, зашагал быстрее. По длинному коридору дошел до кухни, миновал ее, ни с кем не перемолвившись ни словом, повернул к загонам для скота в одном из нижних дворов. Там держали свиней и коз. Потребовал козленка и понес его, извивающегося, обратно во дворец.