Король воронов

Блу не спала. Она думала об отце, который превратился в одно целое с деревом, и о Ганси, который сидел в «Камаро», склонив голову, и о шепоте темного спящего, который она слышала в пещере. Казалось, всё стремилось к концу.

«Спи», – велела себе Блу.

Ганси спал в комнате в нескольких метрах под ней. Это не должно было играть никакой роли и не играло. Но Блу постоянно думала о его близости и недосягаемости. О том, что он скоро должен был умереть.

Она грезила. Ее окружал мрак. Глаза Блу не привыкли к темноте, зато привыкло сердце. Света не было. Стояла такая непроглядная тьма, что глаза ничего не значили. Блу подумала об этом и тут же засомневалась, что они у нее вообще есть. Какая странная идея! А что же у нее было?

Холодная сырость в ногах. Нет. В корнях. Сверху давили звезды – так близко, что до них наверняка можно было дотронуться, если бы она выросла еще на несколько сантиметров. Теплая, живая кожа коры.

Такую форму имела ее душа. Вот о чем Блу тосковала. Вот как чувствовала себя в своем нынешнем облике – это были ощущения дерева в теле человека. Теперь она медленно и радостно потягивалась…

«Джейн?»

Там был Ганси. Очевидно, он находился там всё это время, потому что теперь, подумав о нем, Блу поняла, что ощущала его присутствие постоянно. Она была чем-то бóльшим, а он оставался человеком. Королем, которого украл и спрятал в этом дереве tir e e’lint, то есть Блу. Она окружала его со всех сторон. Радость от предыдущего откровения медленно переливалась в новую. Ганси был еще жив, он был с ней, она была так близко к нему…

«Где мы?»

«Мы – дерево. Я – дерево. Ты… ха-ха, не могу сказать, это будет пошло».

«Ты смеешься?»

«Да, потому что я счастлива».

Ее радость, впрочем, медленно угасала – она чувствовала быстрое биение его пульса. Ему было страшно.

«Чего ты боишься?»

«Я не хочу умирать».

Ганси говорил правду, но трудно было складывать мысли хоть с какой-то скоростью. Облик дерева столь же плохо подходил к сущности Блу, как и ее человеческое тело. Она оставалась наполовину одним, наполовину другим.

«Ты видишь, не вышел ли Ронан из машины?»

«Я пытаюсь. Но у меня, в общем, нет глаз».

Она напрягла все чувства, доступные ей. Они оказались гораздо острее человеческих, но их интересовали совсем другие вещи. Было невероятно трудно сосредоточиться на делах людей вокруг ствола. Блу до сих пор не сознавала в полной мере, сколько усилий требуется деревьям, чтобы прислушиваться к их нуждам.

«Я не знаю».

Она держала Ганси крепко, любила его, охраняла.

«Мы можем просто оставаться здесь».

«Я люблю тебя, Блу, но я знаю, чтó должен сделать. Я не хочу. Но я знаю, что должен сделать».

48

Все звуки и запахи дома на Фокс-Вэй усиливались с наступлением темноты, когда его человеческие обитатели затихали. Все ароматизированные чаи, свечи, специи становились отчетливее, все они заявляли о своем происхождении, тогда как днем смешивались, превращаясь в нечто, что Ганси совсем недавно научился определять как «Фокс-Вэй». Теперь этот запах казался ему чем-то одновременно могучим и уютным, тайным и понимающим. В доме обитала магия, так же как в Кабесуотере, просто надо было внимательнее к нему прислушиваться. Ганси лежал на кушетке, накрывшись одеялом, закрыв глаза в темноте, и прислушивался к шуму воздуха или чьему-то дыханию в вентиляции, к царапанию сухих листьев или ногтей по окну, к потрескиванию половиц или чьим-то шагам в соседней комнате.

Он открыл глаза и увидел Ноя.

Это был Ной без дневного света, способного скрыть, во что он на самом деле превратился. Он был очень близко, поскольку забыл, что живые люди не могут сосредоточиться на том, что находится ближе десяти сантиметров. И он был очень холодный, потому что ему теперь требовалось много энергии, чтобы оставаться видимым. Ной боялся, а поскольку Ганси тоже боялся, их мысли путались.

Ганси сбросил одеяло. Он надел ботинки и пиджак. Быстро, стараясь осторожно ступать по старым половицам, он вышел вслед за Ноем из гостиной. Ганси не стал включать свет, поскольку его сознание по-прежнему смешивалось с сознанием Ноя, и он пользовался глазами мертвеца, которого теперь не смущала темнота. Впрочем, Ной, к удивлению Ганси, повел его не наружу, а по лестнице на второй этаж. Примерно до полпути Ганси думал, что движется по обычному призрачному маршруту Ноя, по всему дому, затем на мгновение решил, что его ведут к Блу. Однако Ной миновал дверь Блу и ждал у подножия лестницы, ведущей на чердак.

Чердак был необычным местом – сначала там обитала Нив, теперь Гвенллиан, два по-разному непростых человека. Ганси ни одну из них не рассматривал как возможный вариант продвижения, однако Ной привел его сюда, поэтому Ганси помедлил, держась за дверную ручку. Он не хотел стучать – от этого проснулся бы весь дом.

Ной толкнул дверь.

Она легко приоткрылась, потому что была не заперта, и Ной пошел наверх. С чердака долетал тусклый свет в сопровождении леденящего холода с нотками дуба. Видимо, там было открыто окно.

Ганси пошел за Ноем.

Окно действительно было открыто.