Король воронов

Артемус вышел из дерева. Точно так же Аврора вышла из камня в Кабесуотере. Сначала было дерево, потом человек-и-дерево, потом только человек. Артемус протянул руку к коробке-головоломке, и Блу отдала ее. Он сел наземь, положив коробку на колени, обвил ее своими длинными руками и принялся медленно поворачивать диски и рассматривать все стороны коробки поочередно. Разглядывая его длинное лицо, усталый рот, согнутые плечи, Блу удивлялась тому, как по-разному Артемус и Гвенллиан переживали свой возраст. Шесть сотен лет пребывания на одном месте сделали Гвенллиан молодой и бешеной. Артемус казался побежденным. Блу задумалась, были ли тому виной шестьсот лет целиком или только последние семнадцать.

Она так и сказала:

– У тебя усталый вид.

Он устремил на девушку маленькие яркие глаза, окруженные глубокими морщинами.

– Я устал.

Блу села напротив. Она ничего не говорила, пока он продолжал изучать коробку. Было странно узнавать свои руки в его руках, хотя пальцы у Артемуса были длиннее и узловатее.

– Я – один из tir e e’lintes, – наконец сказал Артемус. – Это мой родной язык.

Он повернул диск на той стороне коробки, где был неизвестный язык, и написал: tir e e’lintes. На стороне с английским языком появился перевод. Артемус показал его Блу.

– «Свет дерева», – прочла она. – Это потому что ты умеешь прятаться в деревьях?

– Они – наши… – Он замялся, снова повернул диск и показал ей перевод.

«Кожа-дом».

– Вы живете в деревьях?

– В деревьях? Нет. С деревьями… – Артемус задумался. – Я был деревом, когда Мора и другие две женщины вызвали меня из него много лет назад.

– Не понимаю, – сказала Блу, впрочем, дружелюбно.

Ей было неуютно не из-за того, что Артемус говорил откровенно. Ей было неуютно, потому что его правда требовала ее ответной правды.

– Ты был деревом или ты был в дереве?

Он посмотрел на девушку, – печальный, усталый, странный, а потом вытянул руку. Пальцами другой руки Артемус провел по линиям у себя на ладони.

– Они напоминают мне о моих корнях.

Он взял руку Блу и приложил ее к коре бука. Его длинные узловатые пальцы полностью скрывали маленькую ладонь девушки.

– Мои корни – они и твои тоже. Ты скучаешь по дому?

Блу закрыла глаза. Она чувствовала ладонью знакомую прохладную кору, и вновь ей стало приятно от того, что она сидела под ветвями своего бука, на его корнях, прижавшись к стволу.

– Ты любила это дерево, – сказал Артемус. – Ты это уже сказала.

Блу открыла глаза. И кивнула.

– Иногда мы, tir e e’lintes, бываем такие, – продолжал он, выпуская ее руку и указывая на себя. Затем он снова коснулся дерева. – А иногда вот такие.

– Хотелось бы мне… – начала Блу и замолчала.

Она могла и не договаривать.

Артемус коротко кивнул. Он сказал:

– Вот как всё началось.

Он рассказывал историю точно так же, как растет дерево – с малого семечка. Потом он выпустил тонкие корни, чтобы дать опору стволу, который начал тянуться вверх.

– Когда Уэльс был юн, – сказал Артемус, – там росли деревья. Теперь их стало меньше – во всяком случае, так было, когда я покинул его. Поначалу всё шло хорошо. Деревьев было больше, чем tir e e’lintes. Некоторые деревья неспособны вместить tir e e’lintes. Ты сама знаешь, какие – даже самые глупые люди это знают. Они… – Он посмотрел вокруг. Его взгляд упал на худосочную, быстро растущую акацию по ту сторону забора, на декоративную сливу в соседском дворе. – У них нет своей души, и они не могут принять чужую.

Блу провела пальцами по обнаженному корню бука рядом со своей ногой. Да, она это знала.

История Артемуса пустила корни чуть дальше.

– В Уэльсе было достаточно деревьев, чтобы вместить нас. Но шли годы, и из страны лесов Уэльс превратился в страну костров, плугов, кораблей и домов… он стал местом всех тех вещей, которыми бывают деревья – только не живые.

Корни углубились в почву, стал подниматься ствол.

– Amae vias гибли. Tir e e’lintes могут жить только в деревьях, растущих поблизости. Но мы тоже питаем amae vias. Мы oce iteres. Как небо, как вода. Зеркала.

Несмотря на жару, Блу обхватила себя руками – ей стало так же холодно, как бывало в присутствии Ноя.

Артемус с тоской взглянул на бук или на что-то за ним, что-то более древнее.

– Лес tir e e’lintes – это как зеркала, направленные на зеркала, направленные на зеркала. Amae vias бурлит внизу, сны лежат между нами.

Блу спросила:

– А один из них? Что такое один из них?

Артемус горестно уставился на собственные руки.

– Уставший.

Он посмотрел на руки Блу.

– Другой.

– А демон?

Но она слишком торопилась. Он покачал головой и вернулся назад.

– Оуэн не походил на обычных людей, – сказал Артемус. – Он умел разговаривать с птицами. Он умел разговаривать с нами. Он хотел, чтобы его страна была живым местом магии, местом снов и песен, пересечением могучих amae vias. Поэтому мы сражались на его стороне. Мы потеряли всё. Он потерял всё.

– Вся его семья погибла, – сказала Блу. – Я знаю.

Артемус кивнул.

– Опасно проливать кровь на ama via. Даже из небольшого количества может вырасти темное существо.

Глаза Блу расширились.

– Демон.