Король Севера. Измена

Рейна поняла, что покинет Холдстейн, когда оседлала кобылу и вывела ее под высокое, безразличное ко всему, пронзительно голубое небо. Чувство близкой свободы пьянило. Свободы от мрачных сводов чужого замка, так и не ставшего домом, от придирчивой и несправедливой Кадмэ, от привязанности к любимому мужчине, корни которой Рейна желала бы выдрать с кровью…

Стражи у ворот безразлично проводили ее взглядами.

–Гулять, – отрывисто пояснила она, закрывая щеки и рот краем шарфа.

Они даже не слушали.

Она уже жалела, что все вышло так просто. Серые тени наползали из-за каждого куста, небо по краям покрывалось мглой. На лес, по которому ехала девушка, опускалась ночь. На дорогу Рейна не выезжала – боялась погони.

Мелко дрожала усталая кобыла. Рейна тряслась вместе с ней от холода и страха. Ее, неопытную путницу, страшило, что не найдет сухих веток для костра, а если и найдет, привлеченные запахом лошади, к стоянке выйдут волки. Но выбора ни у всадницы, ни у лошади не было – последнюю деревушку, где можно найти ночлег, Рейна проехала два часа назад.

Рейна остановила кобылу, когда уже окончательно стемнело. К этому моменту сосновый лес уступил место темному хмурому ельнику, скакать верхом по которому стало одним мучением. Разлапистые хлесткие ветки только и ждали, как бы вероломным ударом скинуть всадницу наземь.

–Завтра поедем по дороге, – произнесла Рейна и испугалась собственного голоса.

Кобыла взволнованно прядала ушами, и девушка успокаивала ее, как могла, хотя саму то и дело пробивала дрожь. Где-то там, на расстоянии нескольких часов езды, остался замок с огромными каминами, в которых можно зажарить быка, там тепло и сухо, там пьют вино… и празднуют свадьбу. А ее уделом стал еловый лес. От таких мыслей хотелось плакать.

–Мне плевать. Я Артейн, – решительно сказала Рейна.

Она достала из мешка краюшку хлеба и разломила, по-братски разделив между собой и лошадью. Кобыла одним движением языка смахнула с ладони предложенное угощение.

Тратить время на поиски удобного места для ночлега глупо – вокруг уже ничего не видать на расстоянии вытянутой руки. Рейна, не забыв привязать кобылу и уповая, что на нее не покусится какой-нибудь хищник, заползла под ближайшую ель. Под мохнатыми ветками было на удивление тепло, и девушка даже перестала дрожать от холода. Правда, земля у основания дерева была жесткой. То тут, то там торчали корни, но, что самое гадкое, кругом сновали мелкие жучки, не желавшие впадать в спячку при приближении зимы. И думать было нечего уснуть на таком неудобном ложе.

А еще страх… Над вершинами елок гулял ветер, завывая, как стая ведьм. Ветки деревьев шелестели, словно кто-то большой, неуклюжий, страшный продирается через них. Взволнованно фыркала лошадь, переступая с ноги на ногу. Ей явно было страшно, а еще мешало седло и навьюченный на него мешок с барахлом Рейны… но сама девушка была слишком напугана, чтобы выползти из-под елки и расседлать кобылу. Что там кобыла, уже минут десять она хотела по нужде, но даже думать не смела, чтобы отойти в сторону даже на два-три шага.

Так прошла ночь.

Едва на горизонте показались первые признаки рассвета, Рейна выползла из-под елки. Бессонные часы сказались на самочувствии не лучшим образом, в глаза будто соли насыпали. Волосы, заплетенные в тугую косу, растрепались, в них запутались кусочки коры и сухие иголки. Одна прядка слиплась от смолы, похоже, Рейна неудачно прислонилась к стволу. Кобыла встретила девушку взглядом приговоренной к смерти. Похоже, ночью лошадь пробовала чесаться о ствол и сбила седло. Теперь на шкуре были отчетливо видны натертости, которые без должного ухода могли перерасти в кровавые ссадины. Рейна со вздохом поправила седло, подтянула ослабленную подпругу и взяв кобылу под уздцы, направилась в сторону, где, как она полагала, пролегала дорога. Искорка с грустью смотрела на хозяйку, тыкалась в плечо, напоминая, что по утрам лошадям вообще-то положен завтрак, но Рейна не внимала страданиям кобылы. Все нутро переворачивалось при одной лишь мысли о необходимости остаться в ельнике даже на пару минут.

На счастье девушки, расчет оказался верен – через час блуждания по буеракам она выбралась на дорогу. У этому времени совсем рассвело. Рейна достала из мешка второй ломоть хлеба и снова разделила с кобылой. Желудок урчал – ему не нравилась еда всухомятку. Рейна запила хлеб морсом из фляжки. От Холдстейна до Клыка Свирепого несколько дней пути, неужели она их не выдержит? С этими мыслями Рейна вскочила на спину Искорки и пустила кобылу рысью.

От проведенной на земле в три погибели ночи ломило все тело, но Рейна была рада этому – боль физическая отвлекала от боли душевной. В голове роились мысли… это первая ночь его брака, и первый день… наверное, она очень счастлива, эта девица Ирвинделл… Рейна гнала мысли прочь, и без того тошно.