Король франков

   — Быть может, сестра, пожаловаться епископу? — спросила у неё одна из монахинь.

   — Нет, нет! — вскричала наставница послушниц, покосившись на липку в палисаднике. — Ни в коем случае! Пусть едет себе с богом. Хорошо ещё, что он не разрушил весь монастырь. А пока помолимся...

Подошедшей к ним тем временем настоятельнице она сказала:

   — Думаю, не стоит оповещать об этом епископа. Пусть узнает как можно позже.

   — Да и на кого жаловаться? — ответила аббатиса. — На короля?

   — При чём здесь король?

   — Этот человек действовал по его приказу.

   — Думаете, даже архиепископ не станет разбирать это дело?

Аббатиса усмехнулась:

   — Он и сделал Гуго королём.

Сестра Барбета облегчённо вздохнула.

И всё же на следующий день молодую липку спилили.

Глава 7 СВЕКРОВЬ И НЕВЕСТКА

Вдова императора Оттона и регентша Великой Римской империи, сидя на диване в своём дворце, размышляла о том, почему нет вестей из Франции. Кажется, король Гуго должен был бы написать ей о состоянии дел. Каролинги её уже не интересовали; не беспокоила и судьба золовки, дочери Адельгейды. Тому причиной натянутые отношения между невесткой и свекровью. Началось это давно, когда каждая стала бороться за право опеки над малолетним Оттоном. Сейчас ему уже шесть, и борьба продолжается. Феофано недоумевала: она мать, а мальчик льнёт к бабке. Понятно, та добрее. Но он должен расти властелином, а не тряпкой, в нём надлежит воспитывать властолюбие, подбрасывая время от времени назидательные примеры жестокости. Но бабка не позволяет, играя с ним, балуя его, всё ему прощая. Но может быть, так и надо, и она, мать, не права? Ведь её супруг был хорошим государем, а воспитывала его свекровь...

Феофано глубоко вздохнула. Пора бы уж найти общий язык с «матерью королевств». Предпринять самой первые шаги к этому ей не позволяла гордость, а ждать того же от Адельгейды она была не вправе. Годами стало отсчитываться такое ожидание.

У неё были подруги, и немало, среди них и принцессы, поэтому она не чувствовала себя одинокой в жизни. Но когда речь шла о государственных делах, она, бывало, терялась в выборе решения и остро чувствовала в такие моменты, как недостаёт ей мудрого советника. С этой ролью всегда прекрасно справлялась свекровь, она помнит это, знает, что та умна и дальновидна. Но теперь... Лишь изредка появлялась Адельгейда, не дожидаясь приглашения, и, давая порою дельный совет, немедленно же уходила, оставляя невестку в растерянности и злобе на саму себя. Вот ведь дура, думала Феофано, ну почему не удержала? Что я всё сама да сама? Не натворить бы бед, а ведь свекровь такая умная...

И Феофано решила побороть-таки в себе гордость, величие императрицы. Она, кому сам папа не смел прекословить, защитница Церкви, глава Христианства; она, чья власть покоится на крепком материальном и политическом фундаменте; она, стоящая во главе всей германской системы, управляющей миром, — она решила при первом же удобном случае улыбнуться свекрови. Долой императорское величие! Вражде пора было прекратиться. Их сердца должны оттаять, и её — первым!

Вопрос в том, с чего начать? Где искать повод к сближению? Оно не отсутствовало меж ними совсем, разумеется, и никто не смог бы утверждать, что невестка со свекровью не разговаривают вовсе, однако это было не то, к чему стремилась Феофано. Ей хотелось понимания и тепла. Любви, наконец, если это возможно между ними. Это было трудно. Но она не боялась трудностей, привыкшая к ним с детства. Она поставила перед собой цель и теперь размышляла, как найти посредника. Ибо только так представляла себе дружбу со свекровью, к которой сама давно уже не испытывала неприязни.

Она стала перебирать в уме возможные варианты, прикидывая, кто из придворных или родственников смог бы посодействовать в этом, как вдруг ей доложили, что пришло письмо из Франции от парижского епископа Альберика.

   — Ну, наконец-то! — сразу оживилась Феофано. — Но почему от епископа? Вы не ошиблись?

   — Нет, Светлейшая, ошибки быть не может.

   — Позовите сюда императора, он должен присутствовать при этом.

Привели маленького Оттона. Выслушав мать, он решительно заявил:

   — Пусть приведут бабу Адель, я так хочу.

Придворные, поглядев на Феофано и увидев её кивок, помчались за свекровью.

Высокая, царственная, всё ещё не стареющая Адельгейда Бургундская, войдя, первым делом поглядела на внука:

   — Случилось что-нибудь, Оттон?

   — Говорят, пришло письмо из Франции. Я подумал, вам будет интересно.

Свекровь медленно перевела взгляд на невестку. Любопытно, что скажет на это императрица, ведь присутствие бабки Оттона сейчас вовсе не обязательно.

   — Хотите, почитаем вместе? — одарила её тёплым взглядом Феофано и... улыбнулась. Причём вполне натурально.

Адельгейда была удивлена, но ничем не выказала этого и на улыбку не ответила. Как знать, не кроется ли за этим сарказм.