Король Аттолии

– Не ходи, – сказал Арис. – Никого ты этим не убедишь.

– Тогда как мне их убедить? – Он впился в Ариса жестким взглядом, и тот попятился. – А ты-то сам, – сказал Костис. – Ты же там был. Почему им не расскажешь?

– Меня там не было, – ответил Арис. – Когда убийцы гибли, я был далеко. А когда прибежал, все было уже кончено.

– Но ты мне веришь?

– Конечно, верю, – сказал Аристогитон.

Костис с силой оттолкнул Ариса. Тот ударился спиной о стену.

– Не веришь ты, – с горечью сказал Костис.

– После нападения я с тобой еще ни разу не говорил. – Арис разозлился не меньше Костиса. – Откуда мне было знать? Костис, ты перед ним в долгу. Ты сшиб его с ног, а он тебя простил. Откуда мне знать, – повторил он, – может быть, он потребовал от тебя оплатить должок, а ты спустил это ему с рук из-за своих ослиных патрицианских понятий о чести!

– Ты должен был знать! – заорал Костис и усилием воли остановился. Он и сам уже не отличал черного от белого. Не различал, что хорошо, а что плохо, не мог понять смысла простейших событий. С тех пор как эддисский вор взошел на престол, в судьбе Костиса произошло много головокружительных поворотов, и каждый лишь ошеломлял еще сильнее. И с чего он взял, что Арису что-то известно? – Прости. Премного извиняюсь. – Он отошел.

– Костис, погоди! – Арис опять схватил его за рукав. Костис вырвался, и на этот раз Арис больше не пытался удержать его.

* * *

Утром Костиса вызвали на ковер к капитану. Телеус коротко поставил его в известность, что он снова назначен командиром взвода. Взвод он получит не тот, что раньше, и не в той же центурии. Его вещи будут перенесены из лейтенантской квартиры в комнату над обеденным залом в одной из казарм. Костис столь же коротко принял назначение, был отпущен и направился к двери.

– Костис, – окликнул его Телеус. – Если ты покажешь, что злишься, то они еще скорее поверят в самые нелепые слухи.

– Благодарю, капитан, – ответил Костис. – Постараюсь запомнить это.

* * *

В речи, произнесенной перед гвардейцами за обедом, Костис ничем не выразил своего возмущения, однако на каждый сочувственный взгляд свирепо сдвигал брови, словно проверяя, кто из них дерзнет прямо в лицо назвать его обманщиком. Взвод, приданный ему Телеусом, состоял из никуда не приписанных солдат в возрасте да зеленых курсантов. Старшие ввели молодежь в курс дела, и те в первые дни смотрели на Костиса круглыми глазами. И хоть настроение у Костиса было хуже некуда, он действовал справедливо и поэтому не имел с ними хлопот.

В свободные вечера Костису не хотелось искать общества других гвардейцев, и он ходил в городские таверны Аттолии. Трижды дело заканчивалось драками. Наверно, на него легло какое-то особое проклятие, потому что стычка, которая в обычном случае должна была свестись к паре ударов кулаками, всякий раз перерастала в поножовщину и разбитую мебель. На третий раз его повязала стража, и он предстал перед Телеусом. Тот окинул Костиса взглядом, будто не был знаком, и предупредил, что если он опозорит свое звание, то будет низведен в простые солдаты или вовсе уволен из гвардии.

Костис постарался учесть это предостережение, но на следующий день опять ухитрился ввязаться в драку. Когда он выходил из бара, к нему прицепились двое пьянчуг, заявивших, что они ветераны, и потребовавших, чтобы он в знак уважения угостил их бутылкой вина. Дело было обычное, и Костис, отказав, пошел своей дорогой. Пьянчуги оскорбились, и Костису пришлось бы нелегко, не вмешайся случайный прохожий. Один из пьяниц схватил Костиса за локоть, другой достал из-за пояса нож. К счастью, прохожий прихватил из бара табуретку и обрушил ее на голову тому, кто с ножом. Лишившись преимущества, пьянчуги быстро потеряли интерес к драке и заковыляли прочь. Костис поблагодарил незнакомца. Тот окинул взглядом начавшую собираться толпу и предложил поскорее проваливать, пока не пришлось объясняться с городской стражей. Костис счел идею разумной, смешался с толпой и направился в казармы, не напрашиваясь на новый повод предстать перед гвардейским капитаном.

* * *