Корабль в пустоте

– Мне тоже, если бы не одно обстоятельство. К нашим ребятам, как я понял, приставлен мой соотечественник, Дмитрий Колюбакин, работающий у вас лаборантом в Центре исследований по искусству России. Я его знаю, и у меня о нем не самые хорошие впечатления. Он уже не так молод, а ведет себя, как тинэйджер, покуривает марихуану, острит без остановки, по поводу и без повода. Такие быстро располагают к себе молодежь, но не думаю, что хорошо на нее влияют. Тем более, что он взялся ухаживать за моей дочерью и даже предложил ей выйти за него замуж. Я не знаю человека, менее склонного к семейной жизни, чем господин Колюбакин. Мы с вами, синьор Микеле, как люди более опытные, понимаем, что он просто морочит девушке голову с достаточно понятными целями. По-другому они называются сексуальными домогательствами. Вы, естественно, не полиция, но вы работодатель этого Колюбакина и не для того, я уверен, поручили ему курировать наших студентов, чтобы он использовал это в целях, не имеющих никакого отношения к его работе. Я бы хотел попросить вас устранить Колюбакина от нашей группы и запретить ему появляться у них в общежитии.

– Как вы говорите: Дмитрий Ко-лю-баб-кин?

– Колюбакин.

– Спасибо, я записал. Вы видели, как он курит марихуану, мистер Лосев?

– Нет, но он предложил мне сделать это сразу же после знакомства в университете нашего города Южноморск.

– Это было именно в университете или в каком-нибудь другом месте?

– В университете.

– А вашу дочь зовут Елена, вы сказали?

– Совершенно верно.

– Елена Лосева, записал… Мы очень серьезно относимся к подобной информации и самым надлежащим образом ее проверим. В этом вы можете быть абсолютно уверены. Я дам соответствующее поручение нашему генеральному директору синьору Антонио Маркато и синьору Джузеппе Барбьери, возглавляющему Центр исследований по искусству России.

– Спасибо, буду очень вам обязан!

– Всегда к вашим услугам, мистер Лосев. Вы никому больше не рассказывали о синьоре Колюбакине?

– Нет.

– Могу ли я вас попросить и впредь, до выяснения всех обстоятельств, не рассказывать?

– Да, конечно.

– Хорошо. Был рад знакомству с вами, мистер Лосев. До свидания!

– До свидания!

Несмотря на повторную удачу, я понимал, конечно, что только человеческим вмешательством не смогу оградить жену и дочь от фантомов, порожденных зеркалами «Аквариума», но опыт показал, что решение, идущее вразрез со схемой событий, навязанной «болотом», как это было в случае с приходом Лилу в собор Сан-Марко, способно вывести человека из-под удара. Пусть и ненадолго. Впрочем, когда Ольга приняла второе такое решение – остаться в Венеции со Стригуновым, она избавилась от чар «Аквариума» на год, а сам ректор оправился от удара до такой степени, что смог приветствовать участников конференции филологов. Свободная человеческая воля всё-таки может противостоять воле виртуального мира. Осталось только понять, насколько свободна или, напротив, насколько виртуальна моя, Лосева номер четыре, воля. Вот я вошел в квартиру с портфелем и чемоданом, а даже не знаю, не имеется ли в ней уже точно такие же чемодан и портфель моего предшественника, как это было в фильме «Солярис» с вещами героини. А у клона – какая воля? Клонированная. Я отправился в кладовку, где мы хранили чемоданы, и дубликата стоявшего в прихожей с некоторым удовлетворением не обнаружил. Значит ли это, что и я не дубликат? Едва ли, пока не разгадал природу перемещения вещей в пространстве «Аквариума», но всё же… Я вернулся в кабинет, посмотрел в тот угол, в который обычно ставил портфель, – пусто. Стало как-то спокойней. Пока я не задумался: а где тот бедолага Лосев, что ночью отвез жену в аэропорт? Лучше не думать…

Зазвонил мобильник, стоящий на подзарядке. Да, это Москва, где телефон – продолжение тебя самого, здесь долго помедитировать в одиночестве не дадут! Я подошел, глянул: «Рыленков», – главный редактор литературно-исторического издательства, в котором я трудился редактором-надомником. Ну, вот, Лосев номер четыре, пора и за работу браться. Еще бы знать, что я там наработал за год. Я ответил:

– Привет!

– Привет, Боря! Ну, я прочитал, наконец! Приезжай, обсудим. Сможешь в течение часа, а то у меня потом совещание?

Начинается… ЧТО он прочитал? Хотя, чего я комплексую переспрашивать? Ну, забыл… Писатель, рассеянный человек… За спрос денег не берут, только раздражаются.

– Егор Петрович, уточни, пожалуйста, а что ты прочитал?

– Как что? Роман, который ты предложил!

Ах, вот как, я роман за год навалял… Жалко только, что сам его не читал. В моей первой жизни, перед поездкой в Южноморск, еще и замысла нового романа не было.

– Ага! Понял, Петрович, еду!