Корабль в пустоте

Да, нормально – где двадцать, там и пятьдесят, но только снова я в этой роковой полусотне… Я вспомнил невольно «Кузин лабиринт». Был у меня кот Кузя, великий ловец мышей. Он их доставал, казалось, из воздуха, но не ел и не душил. Он любил острые психологические эксперименты. Поймает на даче мышь и запустит ее под смятый половик. Та начинает метаться в этом лабиринте, задыхаясь, а кот лежит и лениво наблюдает. И вот, когда мышка, с отчаянно колотящимся сердцем, выбиралась, наконец, из темноты пыльного лабиринта на свободу и давала деру к ближайшему плинтусу, Кузя останавливал ее одним точным ударом лапы по кончику хвоста. И снова загонял под половик. Не так ли и «Аквариум» играется со мной?

– А посмотрите, – Стригунов указал на монитор под потолком, где на карте ломаной линией отмечалось движение лайнера, – мы как раз рядом с этим Птуем и летим!

«Какое счастье! Вот уж «птуева пропасть»! – выругался про себя я. – Знаем мы ваши дурацкие совпадения! Не хватало еще здесь грохнуться, чтобы концы ленты Мебиуса сошлись, а нас бы вылавливали из реки бродью». Я не стал глядеть в окошко на Птуй, чтобы не будить лихо.

Но, когда через некоторое время в динамиках раздалось: «тинь!» и женский голос объявил заход на посадку и попросил пристегнуть ремни, я перегнулся через Лилу и посмотрел в иллюминатор. Видимость была отличной. Мы пролетали какой-то портовый город с далеко выдающимися в море пирсами – Триест, судя по монитору. За ним расстилались воды Венецианской лагуны. Тень самолета стремительно скользила по ним, – и было странно видеть ее с такой высоты. Лайнер был здесь, под облаками, а тень там, далеко внизу. Поневоле начнешь понимать Кирова. Я прикрыл глаза. Сядем, не сядем? В прошлый раз осечка случилась на взлете – а сейчас, что же, ждать неприятностей при посадке? Но пока всё шло гладко – без болтанки и воздушных ям. Мы снижались плавно, но неуклонно, как в компьютерной игре. За выпуклой линзой моря вырос зеленовато-желтый итальянский берег с далекими белыми предгорьями Доломитовых Альп в гирляндах облаков. Под нами лежали какие-то индустриальные гиганты. Земля стремительно приближалась, вращаясь, – самолет делал разворот перед посадкой.

– Венеция! – воскликнул ректор.

Вытянув шею, я с трудом увидел между голов Лилу и Стригунова знаменитый город посреди воды. Он напоминал не пастернаковскую размокшую каменную баранку, а, скорее, каких-то жрущих друг друга головастиков или карданный вал. Вдали, над лесом оранжевых крыш, куполов и колоколен, возвышалась четырехугольная островерхая башня – колокольня Сан-Марко, очевидно, а с ближнего конца клеймом впечатался в остров штрих-код железнодорожных путей, соединенных с большой землей длинной пуповиной дамбы. Туда, на материк, мы и держали курс, и вскоре обозначились лежащие параллельно морю взлетно-посадочные полосы. Одна приблизилась, увеличилась вширь, еще несколько томительных секунд, когда мы летели, прицеливаясь к ней, и, наконец, слегка качнувшись с крыла на крыло, как птица, сели. Аплодисменты. Я аплодировал, наверное, громче всех. У меня были на то причины.

* * *

Открыв на всякий случай багажную полку над головой, я обнаружил там свой портфель, который последний раз видел в «Аквариуме», и немного успокоился. Может быть, и доклад имеется. Не написанный мной, кстати, в реальности. Если в портфеле еще лежит и мой планшет, а в нем есть файл с докладом, то я могу отправить его себе же на электронную почту. Точнее, пошлю файл отсюда, а там, в своей первой жизни, его получу. Но, скорее всего, здесь другая почта и другой интернет.

– Борис Сергеевич, а ведь вы забыли свою бутылочку! – сказал Стригунов, тоже полезший за ручной кладью.

– Какую бутылочку?

– Ну, когда вы садились, у вас еще пакет был из “Duty free”. Вот он.

Я заглянул на полку и увидел в уголке пакет с литровой бутылью «Баллантайнса».

– Вот спасибо, – пробормотал я, – а то ведь так бы и оставил.

Лосев номер три летел за границу, не забыв отовариться в “Duty free” – как всякий уважающий себя российский вояжер. Значит, есть на что? Паспорт с визой-то я нашел, а деньги? Конкретно – евро? Надо полагать, если «Аквариум» позаботился о спиртном для меня, то и командировочными в валюте обеспечил. Но искать бумажник сейчас, в этой толкотне между кресел, я не стал. Посмотрю в более подходящей обстановке.

Итак, испытание номер один, с портфелем, я прошел. Теперь предстоит испытание номер два: получу ли я чемодан? Постою вместе со всеми у багажной ленты и, если не увижу похожего на мой, пойду так, с портфелем и бутылкой.

На паспортном контроле веселая девушка с распущенными черными волосами влепила штемпелем, напоминающим водопроводный гусак, прямоугольник “Venezia R D31” на чистую страницу моего паспорта аккурат посередине да еще наискосок, – фиг теперь поставишь сюда еще один штамп. Но какая мне разница? Другого штампа в этом паспорте, может быть, и не будет. И паспорта тоже. А меня? Однако, хватит о грустном. Поскольку другой реальности пока не предвидится, будем существовать в этой.