Корабль в пустоте

Снова надо мной распахнулись своды висящего в пустоте зала. В каждом зеркале, как на экранах телевизоров в магазине электроники, мелькало какое-то движение, цветная чехарда. Я понимал уже, что могу войти в любое, но не знал, зачем мне это нужно. В нерешительности я подошел к «окну» по соседству с кремлевским и увидел длинный узкий коридор, по которому уходили от меня люди с сумками и портфелями. Стенки коридора были из стекла, я пригляделся: там самолеты… летное поле, окаймленное взвихренными южными тополями… Ага, это труба-гармошка, по которой идут из аэропорта в самолет, а аэропорт, судя по тополям и невеликим размерам взлетного поля, – южноморский, на который я прилетел три дня назад. А какой, интересно, это рейс и куда он прибывает? Может, московский? Вдруг в кадр вплыла сутуловатая спина Кирова. Так это что – этрускологи? Точно – этрускологи! Вот дама, из МГУ, кажется, сидевшая позади меня в автобусе в день прилета. Вот делегат-итальянец в отличном костюме в полоску. Этот коридор, надо полагать – окно в ту реальность, где конференция уже закончилась и никто не исчезал. То, что мне надо! «Ни в одном из этих зеркал нет того, чего тебе надо», – сказал кто-то внутри меня голосом доцента Колюбакина. «Да, – ответил ему я, – но я же зашел в это зазеркалье, и было бы странно в нем просто зависнуть. Тогда нужно возвращаться назад, а что там меня ждет? И насколько эта реальность ирреальнее той, в которой я оказался в «Аквариуме»?» В «рамку» вошли двое мужчин, которые вспоминали о банкете: «… А после банкета меня еще позвали в ресторан, мы там хорошо добавили, и сегодня, сами понимаете…» – донеслось до меня. Банкет! Точно, конференция у них там прошла! Они возвращаются в Москву! И я могу к ним присоединиться! А посадочный талон? Но ведь здесь, в «гармошке», он уже не нужен, стюардессы на него смотрят только затем, чтобы направить пассажира на его место. Разве можно не использовать такую возможность? Ведь, если бы «окно» находилось перед стойкой проверки билетов, в «накопителе», тогда бы ты ни за что не прошел! А оно находится за стойкой! Это ли не знак? Вперед!

И я вошел в «трубу». В этот раз я даже не ничего не перешагивал: когда я приблизился к «зеркалу» вплотную, оно разом словно всосало меня в себя, как мы пьем кисель, только что не чавкнуло. Один миг – и я уже шел со всеми по «гармошке». Впереди зияла распахнутая дверь «эйрбаса». “Southwind Airlines” – было написано на ней, «Южный ветер». Понятно, здесь еще «Зюдвинд» не обанкротился. А вдруг не будет свободных мест? Да нет, на таких рейсах всегда бывают, сезон отпусков еще не наступил. Во всяком случае, когда летели в Южноморск, пустые кресла сзади имелись. Вот туда-то, назад, я и пойду. «Мне в конец», – улыбнулся я стоявшей в тамбуре стюардессе и та согласно кивнула. Я медленно двинулся по проходу, пережидая, когда пассажиры впереди устроят свою ручную кладь.

– Борис! – вдруг окликнули меня слева.

Я повернулся на голос – это был Киров, уже сидящий в среднем кресле. Вид он имел не очень веселый – как и во время первого полета.

– А мы вас потеряли! Думали уже, без вас полетим! Вас объявляли по трансляции в аэропорту! Куда вы исчезли после своего доклада?

Я остановился, озадаченный. Вот как? Значит, есть и такой вариант, где исчез только я? Сколько же их, этих вариантов?

– Я не исчезал, – наконец, ответил я, – просто решил всё-таки посмотреть город, немного заплутал.

– А почему же ваш телефон молчал?

«Потому что в этом лабиринте нечистая сила не обеспечила еще мобильную связь», – подмывало меня сказать, но я лишь пожал плечами:

– Наверное, батарейка села.

– Уважаемый, вы будете проходить? – толкнул меня сзади чемоданчиком мужчина, опознанный мной как этрусколог. – Из-за вас вылет чуть не задержали, а теперь вы в проходе стоите.

– Да-да, извините. – Я двинулся дальше.

– А не хотите рядом со мной? – предложил вслед мне Киров. – Какое у вас место? Можем попросить поменяться.

– Да ничего, не беспокойтесь, посижу на своем, – буркнул я, ускорившись. Покорнейше благодарю, держать тебя весь полет за потную руку! А потом – как меняться, если нет посадочного талона с местом? То есть, место-то, наверное, для меня забронировано, но вот где оно?

В последнем ряду, справа, аккурат у туалета, имелись только два кресла и оба пустые. Там-то я и устроился, у окошка. «Будут выгонять, пересяду на другое, еще раз выгонят, снова пересяду – и так до тех пор, пока не окажусь на своем месте. А если подойдет стюардесса и спросит посадочный талон? Скажу, что обронил где-то. Меня по трансляции вызывали, и, стало быть, я не заяц».