Корабль в пустоте

Следователь слегка наморщил бугристый лоб: он, очевидно, не знал, ни кто такая Минцлова, ни значения слова «теософка», но уточнять не стал. Остальные тоже молчали. Что ж, может, хоть они – не «духи из болота».

– Позвольте задать свидетелю вопрос? – спросил Ротов.

– Прошу вас.

– А почему вы скрылись от выделенного мной сопровождающего?

Я изобразил удивление:

– Простите, вы мне сказали, что я его даже не увижу. А теперь получается, что я должен был следить, ходит ли он за мной. Но я, конечно, посматривал. Это не я от него скрывался, а он исчезал куда-то время от времени.

Ротов отвел глаза и недовольно прикусил ус.

– Разберемся, – буркнул он.

Достанется теперь Грише на орехи! И поделом: приказали тебе следить, так следи, а не ходи обедать или пить пиво. А то приперся к секретарше спрашивать, где я нахожусь! Телохранитель, называется!

– Капитан Ротов деликатно не упоминает о микрофоне с маячком, от которого вы избавились. Зачем вы это сделали? – поинтересовался Румянов. – Складывается впечатление, что вас не очень заботит своя безопасность и благополучный исход поисков.

– Ах, там еще маячок был! А ведь я не давал согласия ни на жучок, ни на маячок. И не дам. В общем, я подарил эту божью коровку одной девочке, которая и сняла с меня ее.

– Какую божью коровку? – не понял следователь.

– Ну, жучок-маячок этот был в виде божьей коровки. А дети обращают на такие вещи внимание.

– Правда, что ли? – повернулся Румянов к Ротову.

Тот развел руками, натянуто улыбаясь.

– Кто же это у вас такой… сообразительный?

Капитан нахмурился и снова отвел глаза.

– У товарища Лосева коричневый, даже красноватый пиджак, вот агент и посчитал, что устройство в виде божьей коровки будет на нем не слишком заметно.

– Ну да, до первой наблюдательной девочки. Впрочем, это ваше дело. А теперь, – обратился ко мне Румянов, – мне хотелось бы послушать вашу версию событий, начиная с прилета в Южноморск.

Я рассказал ему то, что поведал вчера Ротову. Выслушав, следователь поинтересовался.

– Вы кому-нибудь еще сообщали, что делегаты якобы регистрировались в гостинице?

– Да, Здолбуновичу, – ответил я с заминкой. Отца Константина мне подводить не хотелось. Слишком много народу здесь исчезает. А то и умирает.

– У товарища Рождественского из министерства культуры, с которым мы прилетели из Москвы, – Румянов указал на доселе молчавшего, но внимательно слушавшего меня щекастого мужчину, похожего на бобра, – есть просьба к вам.

– Вы, безусловно, имеете право на свое видение случившегося, – откашлявшись, начал Рождественский. – Но только вы говорите, что этрускологи прибыли в отель, больше никто. Скоро, очевидно, здесь появятся московские и иностранные журналисты. Мы были бы вам очень признательны, если бы вы не пересказывали им версию, что ученые исчезли здесь, в «Аквариуме». Тем более, как я понимаю, вы не знаете, где именно они исчезли, вы просто последний раз видели их здесь.

– Нет, – категорически отказался я. – Это страусиная политика. Вы просто боитесь признать серьезность проблемы. На день-два вы облегчите себе жизнь, а дальше? Зачем уводить людей с настоящего следа? Ведь сюда не только журналисты, но и родственники пропавших могут приехать. Вы об этом подумали? Кстати, – я повернулся к «силовикам», – а догадался ли кто-нибудь позвонить родственникам: может быть, они выходили с этрусколгами на связь?

– Вы как-то пренебрежительно о нас судите, – пробормотал Земский. – Сразу видно – москвич. Конечно, звонили под разными предлогами, не имеющими отношения к произошедшему. Везде был ответ, что они улетели на конференцию, но на телефонные звонки не отвечают и сами не звонят. Никто пока по этому поводу особо не волнуется: думают, неполадки со связью.

– А вы и рады? Когда же вы собираетесь сказать родственникам правду? Впрочем, делайте, что хотите, а меня не втягивайте в эту сомнительную авантюру. Пусть органы, если не могут найти делегатов, ищут портье и Хачериди, а не занимаются ерундой.

– Что вы называете ерундой? – обиделся Румянов.

– Ну, ваше это расследование относительно меня, просьбы эти молчать о прибытии этрускологов в «Аквариум». Вас его хозяин из Минэкономразвития, что ли, надоумил?

– Мне неизвестно, кто хозяин отеля. А вам откуда известно?

– Мир слухом полнится. Хачериди о чем-то таком говорил по дороге из аэропорта.

– Всё же, Борис Сергеевич, в интересах следствия мы просим вас не разглашать информацию, которая, по вашим утверждениям, у вас имеется.

– Не дождетесь. Я понимаю, что местным властям, – я кивнул на Земского, – удобней считать, что ученые вообще не появлялись в городе. Но я не знаю, зачем это нужно вам, если на вас действительно не оказывает давление высокопоставленный хозяин отеля.

– Просто мы не можем брать за основу ваш «настоящий след», потому что в гостиничных документах зарегистрированы только вы. Что же, по-вашему, мы должны сказать общественности, что ученые растворились в холле «Аквариума»?