Конвой

Припоминая прежние эльфофобские домыслы Чернозуба, каждый находил, чем уязвить бородача. Тот насупился. Как и всякий человек, что столкнулся с явлением, выходящим за рамки устоявшегося мировоззрения, он заподозрил обман.

— Тут и земли-то приличной нет, — буркнул Чернозуб.

— Так вы, вольные вороны, весь чернозём к рукам прибрали. Что эльфам осталось, как не пустыня?

— Тут дело иное, — пояснил Висмут. — Они нарочно выбирают пустынное место и начинают с нуля. Таков у них принцип жизненный — всё от плодородного слоя и до конечного продукта создавать собственноручно. Никакой манны небесной, никаких преференций климата или ландшафта.

— Зачем? — озадачился Чабрец.

— Таковы их каноны свободы. Не зависеть ни от кого. Ни от власти, ни от богов, ни от людей. Они пожелали стать хозяевами своей судьбы. Им некого проклинать за неудачи, некого благодарить за удачу, но зато не перед кем и держать ответ.

— Единственное, что меня сейчас интересует, принимают ли они путников, — сказал Жирмята и покосился на ближайшую стайку гиен. — Ночевать под крышей как-то удобней.

Путников эльфы принимали. Правда, без особой радости. Открыв ворота, стражники молча указали на пару саманных сараев в ближайшем углу посёлка, после чего о гостях будто забыли. Никто не вышел навстречу, никто не расспрашивал о превратностях пути, никто не объяснил, где что найти и чем можно пользоваться. На проходящие вдоль стены тачанки жители поглядывали из окон своих аккуратных домиков, но завести разговор не пытались.

Хорошо хоть колодец рядом с сараями оказался, так что лошадей напоили, а для Кощуна сварганили раствор.

— Какой, однако, нелюдимый здесь народец живёт… — произнёс Чабрец.

— Нелюдь — оттого и нелюдимая, — пошутил Рыжий.

Только когда совсем стемнело, в сараи заглянул круглолицый эльф и принёс свечи.

— Гоблинмых, — представился он. — Есть ли нужда в чём?

Больше всего люди нуждались сейчас в отдыхе, а потому и просьб не последовало. Вразнобой поблагодарили хозяина за заботу и замолчали. Лишь Рыжему вздумалось поболтать. Припомнив слова Висмута о канонах свободы, он стал выпытывать подробности.

— Да какие там каноны, — отмахнулся Гоблинмых. — Проблема бессмертных — вот наш мотив. Молодым нет дороги. Старики не спешат передавать дела и освобождать места. Приходится смиряться и жить под родительской властью веками либо уходить в поисках собственного дела. Вот потому среди эльфов много бродяг…

Он вздохнул.

— Вот вы, небось, гадаете, отчего, мол, имя такое неблагозвучное — Гоблинмых? А всё от того же. От бессмертия. Букв-то в нашем диалекте всего пятьдесят четыре. Много ли имён из них составишь? Называть по живым не принято, а освобождать имена старики не торопятся. Вот и именуемся как попало… Разговор не клеился. Эльф собрался уже уходить, но, взглянув на дремлющего в углу Дайарна, задумался и отозвал Волошека в сторону.

— С твоим отрядом путешествует наш сородич, — сказал Гоблинмых, как только они оказались за дверью. — Будь острожен. Нам известны те, что послали его.

— Послали? Ты имеешь в виду ювелиров?

— Каких таких ювелиров? — озадачился эльф.

— Его же послали найти Опорный камень? — неуверенно спросил Волошек.

— Вовсе нет. Он из тех, кто ищет ключ к вратам.

Озадачив гостя, хозяин ушёл, а тот, немного подумав, направился к соседнему сараю, где вместе с сельскими новобранцами расположился колдун.

Висмут разулся и лежал, пристроив на мешке опухшие ноги. При появлении командира он даже не шевельнулся. Волошек присел рядом на корточки и едва слышно спросил:

— Что ты задумал, отправляясь с нами? Что может сделать здесь Дайарн такого, что вызвало твои опасения? Надеюсь, ты не из тех, кто хочет выставить это племя из нашего мира?

Висмут вздохнул. Ему явно не хотелось касаться скользкой темы. Но поняв, что на сей раз не отвертеться, он убрал ноги с мешка и улыбнулся.

— Тебе встречался хоть один колдун, который бы желал изгнать эльфов? Согласен, встречаются среди нас такие, что недолюбливают остроухих. Но гнать?! Нет. Да мы зависим от них, как морфинисты от зелья!

— Вот как?

— Естественное магическое поле Земли очень слабо. И колдуны до известной тебе катастрофы могли черпать из него в час по чайной ложке. Так, светлячка подпустить хватит или приворожить кого. А эльфы сами по себе существа намагиченные. Своим присутствием они усилили естественный фон, и теперь мы можем куда больше, чем навести порчу или гадать по потрохам.

Он потеребил ухо.

— Уйди эльфы из нашего мира, и мы превратимся в знахарей. Будем собирать травки и врачевать. Да и то недолго. Оккупация не обещает быть мягкой. А с уходом эльфов мы лишимся последнего оружия против чернильников. Не думаешь же ты одолеть их одними клинками?