Конвой

— Ну и? — сержант мало что понял из путаных объяснений Жирмяты.

— Я что хочу сказать… Такое ощущение, будто нежить нарочно спустили с поводка.

— Ты недалёк от истины, — кивнул Висмут. — Такие лишённые смысла разбои, тем паче дневные… Не припомню, чтобы мне встречалось в хрониках нечто подобное.

— Чернильники? — Рыжий вернулся к своим подозрениям.

— Возможно. Или кто другой решил воспользоваться оказией, чтобы свести с людьми счёты. В любом случае, тот, кто выгнал такую прорву нежити из могил, сделал это с определённой целью. Ведь не ради развлечения такая бесовщина устроена?

Волошек не прислушивался к разговору. И ночью, когда он смыкал глаза, и сейчас, на полном скаку, перед его глазами мельтешили фрагменты карты, топографические и магические значки и картинки из прочитанных книг.

Три года потратил он на изучение Покрова. Карта, (оставшаяся в наследство от Дастина, стала основой, но детали приходилось выуживать по крупицам, перекапывая отцовскую библиотеку, а во время учёбы — залежи академического архива. Стражи Покрова скупо делились сведениями с заезжими учёными или путешественниками. В трактатах встречались намёки, гипотезы, но чёткую систему предстояло создать самому.

Покров представлялся Волошеку огромным сухопутным архипелагом, что волей множества колдунов был перемешан, сбит в единую кучу. Островки тверди, лоскуты пространства, из которых соткано тело Покрова, назывались в литературе анклавами. Их было около трёх тысяч — от мелких, размером с поле для игры в лапту, до гигантских пространств. Нередко они накладывались один на другой, формируя трудные для понимания образования, а ведь кроме анклавов встречались во множестве особые элементы — всяческие магические объекты, собранные колдунами со всего мира с единственной целью — усложнить путнику жизнь. Здесь были и чёртовы дороги, и зачарованные озёра, и обычные, только очень уж запутанные, лабиринты…

Анклавы связывались переходами, режим работы которых зависел от множества факторов. От наличия магического воздействия, погоды, времени года и даже скорости движения. Магическое поле, удерживающее Покров, привносило свои возмущения. Привести эту картину в удобную для пользования системy не могли даже сами создатели Покрова. Собственно, он для того и замышлялся, чтобы сделать невозможными любые исследования. Ведь если его могут познать люди, значит, смогут и враги. Карта не отражала и половины анклавов, а уж переходы и мелкие элементы пропускала дюжинами, она была лишь одной из проекций.

И вот теперь дилетант пытался применить добытые знания на практике, попав сразу в бешеную гонку на выживание. Упыри преследовали отряд с упорством бывалых маньяков. Не раз и не два получали они по зубам, но угомониться никак не желали. Держать пари на то вывалит или нет из леска очередная толпа мертвяков, стало просто невыгодно.

А последние пару дней разрозненные шайки нежити стали объединяться и предпринимать весьма серьёзные, а главное, осмысленные попытки разделаться с отрядом. Отбиваться становилось всё сложнее. Будто гигантская рука сгоняла против горстки воинов новые и новые толпы врагов. Волошек уповал на скорость, на выносливость лошадей, но мертвецы продолжали преследование днём и ночью без устали, без передышки, и пока отряд стоял на ночёвках, полученное днём преимущество испарялось.

Теперь Волошек вполне понимал прежнее напряжение Дастина. Под Покровом нельзя наметить на карте путь и, разбив на дневные переходы, следовать ему. Подобно капитану или штурману морского корабля, нужно постоянно сверяться со звёздами, делать поправки на ветер, течение и обросшее днище, только здесь это всё стократ запутаннее. Да и карта была лишь одним из приближений истины. Не случайно и Дастин и другие проводники предпочитали следовать амулетам и приметам, а колдуны, что живут под Покровом постоянно, как, например, Формикус, ориентируются, повинуясь больше наитию, чем твёрдым знаниям. Подобно мальчишкам, которые покажут любое место в окрестностях своей деревеньки, но встанут в тупик от азимутов, альтитуд или точных расстояний.

Волошеку не хватало опыта, а чутьё покуда не выработалось. Сбить мертвецов со следа не удавалось. Отряд перескакивал из анклава в анклав, иногда значительно удаляясь от намеченного пути, а то и возвращаясь к самой границе, рискуя вылететь из зоны вовсе; часто его переносило в места неведомые, необозначенные на карте, выбираться откуда становилось сущим мучением. Вместо того чтобы спасать Ксюшу или хотя бы человечество, он думал, как спастись самому вместе с вверенными людьми.

— Кровь! — выкрикнул вдруг шедший в боевом охранении Лысик.

Отрядное начальство нагнало авангард. Расставив людей по сторонам, Чабрец спешился и отправился вдоль кровавого следа, что тянулся от дороги к опушке леса. Вернулся он быстро.

— Человек, — доложил сержант. — Раненый, без памяти, но дышит.

Прихватив саквояж, эльф поспешил за Волошеком и колдуном.