Контрольный выстрел

Комиссар мгновенно развернул такси и атаковал ма­шину в лоб, готовый тут же среагировать на попытку стрельбы. Но инспектора не рискнули на огневой контакт, почувствовав изменение обстановки не в свою пользу. От­вернув, они бежали с поля боя, и Герцог не стал их преследовать. Надо было уходить, потому что Шан-Эш­таллан мог пойти на крайние меры, чтобы замести следы, то есть включить всю мощь своего эгрегора, как это сделал Алсаддан во время визита Баренца, и тогда пришлось бы идти на экстрамеры, которые Пауль до поры до времени приберегал, не желая раскрывать карты слишком рано.

Но главный сюрприз ждал его в зале метро, вернее, в самой кабине, на двери которой горел сигнал «свободно». Пауль понял, что внутри кто-то есть, за мгновение до того, как сработал дверной автомат; этот «кто-то» имел прекрасный пси-фильтр, почти стопроцентно блокирующий пси-ауру владельца.

Нельзя сказать, что Пауль не был готов к подобному обороту, просто у него не оказалось пространства для ма­невра. Поэтому не оставалось ничего иного, как зафикси­ровать взглядом точку прицела и привести в действие ан­нигилятор. Но за какой-то миг до выстрела он узнал того, кто поджидал его в кабине. Это был бывший К-мигрант Анатолий Шубин.

В свою очередь промедлил и Шубин, который оценил и аннигилятор, и готовность «жертвы» к дуэли. Какое-то время они стояли друг против друга, потом К-мигрант отступил — внутренне, меняя эмоциональное наполнение пси-взгляда. Он был вооружен парализатором и «универ­салом», что не гарантировало победы.

Герцог понял колебания противника и сделал шаг на­зад, не склонный к торжеству или осуждению, но готовый к компромиссу ради спокойствия сограждан. Бой, грозив­ший взаимным уничтожением, не состоялся. К-мигрант включил канал перемещения, а Герцог, свернув инк-сис­тему «бумеранга», глубоко вздохнул и подумал, что эти парни действительно научились готовить многослойные операции. Теперь становилось понятным, кто ими руково­дит: К-мигранты! Что ж, ФАГ не мог добыть себе более сильных союзников, но не учел, что и они способны оши­баться, ибо ими руководила спесь и презрение к челове­честву. Насколько знал Герцог, они никогда не считали нормальных людей и даже интрасенсов сильным против­ником.

* * *

Ставр подходил к дому Виданы со сложным чувством радости от предстоящей встречи и недовольства собой. Они топтались на месте, в то время как ФАГ продолжал на­носить удары в самых неожиданных местах. К тому же шеф перестал следить за работой Панкратова, как и про­консулы синклита, предоставив ему полную свободу, а об­ращаться к ним за советом каждую минуту Ставр считал унизительным. Надо было срочно что-то предпринимать для спасения своего реноме, эффективное и, может быть, эффектное, что вывело бы «охотников» из дебрей догадок и предположений. И еще очень хотелось доказать, прежде всего самому себе, что выбор Мальгрива и Железовского не случаен.

Ставр не прислушивался к музыке, сопровождавшей его в пути, но она соответствовала настроению. Из сотен ты­сяч существующих мелодий терафим вылавливал наиболее подходящие в данный момент, отвечающие идеалам хозя­ина, и крутил их, создавая вокруг головы Ставра личную акустическую зону. Музыка была слышна только ему. Но сейчас Панкратову было не до музыкальных эффектов, и Фил в конце концов оставил попытки успокоить его.

Видана жила в Софии, в сотовом доме на площади Согласия.

Посадив такси, Ставр привычно «взвесил» пространство вокруг, отметил «зерна плотности» пси-поля, ничего уг­рожающего не обнаружил и принялся за поиски квартиры, руководствуясь инстинктом и «запахом» ауры девушки. Через несколько минут он вышел из лифта на седьмом этаже к двери под номером 49, и та сразу же открылась: утратила монолитность, расплылась дымком, исчезла.

«Заходите, мастер,— прилетел насмешливо-сердитый пси-голос девушки.— Вы опоздали всего на полчаса».

Ставр вошел в гостиную и остановился, разглядывая Видану, танцующую под музыку Вивальди. На ней было платье-монон в стиле «лед и пламя», подчеркивающее до­стоинства фигуры и, наверное, более откровенное, чем об­наженная натура, однако природный вкус, удивительное чувство меры и редкостное понимание того, что ей идет, позволяли девушке останавливаться на грани фривольно­сти и вызова. Она танцевала и забавлялась его реакцией, прекрасно понимая, что у гостя на душе.

Панкратов нашел кресло в огромном — по ощущению и видимости — пространстве «танцевального зала», в ко­торый превратила гостиную хозяйка, и сел, сцепив руки на груди.

Сделав несколько па, Видана искоса взглянула на гостя и остановилась. Тотчас же «танцевальный зал» пропал, и возник современный интерьер с объемно-конформной ме­белью «рыцарского» стиля. Напротив Ставра обрисовался гигантский камин, стена из грубо обработанных каменных глыб, другая стена, увешанная оружием: двуручными ме­чами, алебардами, копьями, самострелами, мушкетами, автоматами и гранатометами. Два колосса в металлических доспехах, громадная люстра, кабаньи головы и оленьи рога по стенам завершали убранство зала.