Констебль с третьего участка

Хорошо это, вот так вот, ранним майским вечерком, когда солнце уже закатилось и небо налилось темнотой, сохранив, впрочем, остатки дневной синевы, а легкий сумрак не превратился в непроглядную тьму, когда зажглись, подобно волшебным огням Ши над холмами, газовые фонари, когда дневная суета города улеглась, но улицы и площади не стали безлюдными окончательно, когда пыльные рабочие наряды прохожих сменились на более нарядные, вечерние, костюмы и платья - хорошо это, совершить в такое время прогулку с любимой девушкой под руку. Пройтись по набережной эдаким гоголем-щеголем, в новеньком, почти и неношеном костюме, подобно многим подобным парочкам, поболтать с милой подругой сердца, крепко прижимающейся к тебе, сорвать украдкой поцелуй с ее губ, покуда не видит никто, полюбоваться видами, да построить планы на будущее. И пофорсить, конечно - гляньте все, какая у меня невеста раскрасавица. Поглядите, какая нарядная, да справная, да какой букет я ей подарил роскошный.

Маклеод слово свое сдержал, и цветы, увязанные голубой лентой из шелка, меня после окончания дежурства уже ждали. Сам мистер Коннор, правда, был занят, ну так и мне было не до него - меня Мери дожидалась. Ух, как она взвизгнула восторженно, когда я ей букет преподнес, ох как глаза заблестели восторженно! Вот ради таких-то, доложу вам, моментов жить и стоит.

Попеняла она мне, правда, что дорого это и зря я ее так балую, ну да это не от сердца было.

И пошли мы с моей разлюбезной на променад, сладостей я ей накупил, поворковали опять же - всё как у людей. Я ее потом до дома сопроводил - она горничной у соседки мистера Крагга служит, и та, старая ведьма, поздно ей возвращаться не велит. Поцеловал на прощание - как же без этого? Да и полетел домой окрыленный.

- Деньгу гони, дура! - донесся до меня голос из подворотни, когда я уже почти был на месте. - Быстро, а то кровь пущу!

- Прошу вас, только не убивайте, я все отдам! - ответил жалкий, трясущийся голос.

Ну вот. Все настроение испортили. Мало мне службы, так я и свободное время на всяких жуликов тратить должен? Эх, а делать нечего - в форме я, или нет, но всеж-таки констебль.

- Стоять, бояться, полиция! - гаркнул я, врываясь в подворотню, и тут же чуть не получил в брюхо несколько дюймов стали.

Мозгляк какой-то, вот слов нет на него, респектабельного старичка в уголке зажал, да ножичком перед его лицом поигрывал, а как увидал меня, так и бросился, словно цепной пес. Огорчил он меня, крепко расстроил таким вот своим поведением - я аж с правой его встретил, а не с левой. Ну и кто теперь виноват, что у него челюсть в трех местах поломана?

Потом, конечно, по третьей форме сигнал свистка подал, дождался телепеней с Четвертого участка, сдал им на руки потерпевшего и супостата, да и домой пошел. Рапорт, его и завтра написать можно.

Ну и не выспался, конечно - не один же миг это все заняло. Так что с утра, заступая на дежурство в участке, был я хмур и весьма себе зол.

- Твой вчерашний заарестованый в себя пришел, инспектора требует. - сообщил мне ночной дежурный.

- Хм? Который? - я не сразу вспомнил, что вчера поместил к бродягам пьянчужку. - Та пьянь, которую сдал мне Стойкастл? Он что же, намерен жаловаться?

- Я-то почем знаю? - зевнул констебль. - Говорит, хочет сообщить о преступлении, что отравили его якобы.

- Все бы так травились, вином да вискариком. - хмыкнул я.

- А ты знаешь... А ведь от него, пожалуй, что и не несет.

- А и верно, и когда я его сюда волок, тоже запаха не чувствовал. Вот, чудно. - я покачал головой. - Ну, иди отсыпайся, посмотрю я, кто его там несвежим пивом травил.

Заняв место за конторкой дежурного и расписавшись в журнале приема смены, я попросил одного из констеблей доставить вчерашнего напившегося джентльмена. Пару минут спустя тот уже стоял предо мною, и вид у него был при том совсем неважнецкий. Впрочем, несмотря на изрядную, после ночевки в камере, помятость, оказался он весьма энергичен.

- Констебль, я хотел бы сделать заявление о преступлении! - с порога заявил он, так и не дав произнести заготовленную укоризненную фразу "Что же Вы вчера так напились-то, мистер?"

- Понимаю. - я кивнул ему на стул. - Но никак не могу оформить Вам явку с повинной. Вот, изволите ли видеть, рапорт констебля Стойкастла...

Я положил на столешницу исписанный корявым почерком лист бумаги.

- ...а вот, извольте видеть, журнал обхода, по которому он Вас мне передал. - я выложил еще и раскрытый журнал обхода, после чего повернул к нему журнал дежурства по участку. - И вот, видите ли, отметка о Вашем задержании с описью бывшего при Вас имущества. Вы проверьте, ничего ли не пропало?

С последними словами я высыпал его барахлишко из льняного мешочка.

Задержаный рассеяно оглядел свои вещи, быстренько глянул на монеты и ассигнации в кошельке, и отрицательно покачал головой.

- Нет, констебль, все в полном порядке. Только я хотел сказать не о...

- Давайте-ка по-порядку, мистер. - я придвинул к себе лист чистой бумаги и обмакнул в чернильницу перо. - Как Вас зовут, каков Ваш род занятий?