Константа

— Купирует, чтобы тебя не накрыло. До ночи слегка поштормит, к утру отпустит. Вове такой разъеб устрою потом за «а назначения», — очень похоже передразнил санитара Артур, снимая с подноса на подоконнике графин с водой и стакан, — дебил, блять, еще и в меде учится. Нихуя не врубает, когда можно пиздеть, а когда язык в жопу засосывать. — Подал мне стакан и снова оперся ладонями о подоконник, вглядываясь за стекло, — куда ты врюхалась опять? Дядя с фейсерской ксивой, а водитель у него с депутатским удостоверением. — Оглянулся на меня, сокрушенно вздохнувшую и опустившую голову, прикрыв глаза. — Они в пару щелчков вырвали гавврача с совещания в министерстве. Тут вся административка на ушах стоит, начмед лично твою архивную историю ищет. Классные у тебя родственники, Женьдос, чего раньше их скрывала-то? — недовольно покачал головой, когда я затравлено посмотрела на него.

— Архивную историю… — залпом допила остатки воды, присаживаясь на подлокотник небольшого дивана, вновь прикрывая глаза, пытаясь упорядочить мысли. — Там же копия постановления… А никак нельзя ее потерять или отказать? — спросила, уже отчетливо понимая как глупы всякие надежды на то, что моя прекрасная биография не скоро вскроется, а значит, у меня все меньше и меньше времени. Сгорбилась, опираясь локтями о колени и стискивая ладонями лицо, пробормотала, охуевая, как наивно сейчас звучат, казалось бы, прежде вполне жизнеспособные истины, — ну, там медицинская тайна, вы Гиппократу давали и все такое?

— Женя, не подскажешь, кому они дают? — раздраженно оглянулся на меня Артур. — Там покруче Гиппократы, по ходу. Ты куда влезла вообще? Это кто такие?

— Ты же про ксивы сам сказал… — выдавила я, подавляя истеричный смешок. Конечно, цепные псы на строгих ошейниках. Корочки, видимо, поводок строгача… Игра слов еще никогда не была такой многогранной.

— На, читай и репетируй. — Широким шагом пересекая кабинет от окна до стола заведующего, впихнул мне свой телефон со статьей, посвященной моему диагнозу, а сам вынул кнопочный телефон из ящика стола заведующего и быстро кому-то набрал, садясь в кресло зава и напряженно глядя в угол кабинета. — Лень, ты где? Снимись с экспертизы, у меня полный атас тут, Женька снова влетела, надо по быстрому отрисовать обострение… Хуй его знает, пока без уголовки, она своими ногами пришла, но вот-вот может появиться постановление, мы превентивные меры принимаем. Да, я ее историю в кабинете Тарасыча оставлю, нарисуй красиво и по быстрому.

— Корчагин, да? — вспоминая друга Артура, который вел меня в прошлый раз, подняла взгляд на бывшего, откладывающего телефон и все так же напряженно глядящего в сторону. — Он же по судебке, а постановления нет…

— Жень, — Артур повернул лицо и пришиб меня взглядом, — тебя бы реально проверить. Я давно замечал, что ты странно себя ведешь в некоторых ситуациях. И помидоры тому подтверждение. — Разозлено выдал он, набирая очередному абоненту, пока я угрюмо смотрела в его телефон, — да кто у них там пиздит так долго… — склонился к столу, где под стеклом были списки отделений, докторов и телефоны, — где номер поста… а, вот, — быстро щелкнул кнопками и прижал телефон к уху и проговорил в трубку, — это Акберов, психиатр тройки. До вашей ординаторской дозвониться не могу, у вас там наш зав, дайте прямо сейчас трубку Степану Тарасовичу, это очень срочно, прямо очень… — Я, осознав, что второй раз перечитываю абзац, прикрыв глаза, стараясь сосредоточиться, пока Артур на своем медицинском языке трещал по телефону и что-то быстро писал на листочке. Закончив звонок, оглянулся на меня, — успела прочитать? — протянул руку за своим телефоном, но, когда я отрицательно качнула головой, недовольно поджал губы и убрал ладонь. — Читай быстрее и изображай, как запомнишь. Ленька напишет как надо, но необходимо чтобы в сестринском дневнике наблюдений и твоей истории болезни не расходилось ничего, а с медсестрами я договариваться не пойду, они почти все новые, еще не проверенные. Сейчас метнусь в административный корпус, разведаю обстановку. Эти тут кипиж такой наводят, что, мне кажется, с ноги любую дверь открывать будут, но пока не навели, будем пользоваться.

— А Тарасыч и глав, они… — нервозно начала я, молниеносно пробегаясь глазами по симптоматике.

— В прошлый раз, после твоего «лечения», Панфилов месяц на Мальдивах провел, Тарасыч с Рено на Таурег пересел, зав судебки любовнице ипотеку закрыл. Конечно, они сейчас тебе помогут, по старой памяти, так сказать, ведь ксивы это хорошо, а деньги лучше. У тебя бабло-то есть?

— Блять, ну не столько… — зажмурилась, пытаясь сообразить, — но найду. Только не отдавайте меня вот этим… и, Артур, мне нужно будет уйти отсюда, желательно, прямо сегодня…

Артур, протяжно выдыхая, выматерился и кивнул, сосредоточенно глядя в столешницу перед собой, проинструктировал:

— В палате сиди и в стену смотри. Ни на что не реагируй, либо не с первого раза. Будешь так сидеть, пока Тарасыч или я не прибежим, понятно, сеньорита Томато?