Константа

Я робко посеменила за санитаром, вынимающим из кармана пижамы ключ-вездеход и направляющимся в сторону двери, ведущей во внутренний коридор больницы. Стараясь не оглядываться на все так же молчащих конвоиров вышла в коридор и поплелась за сволочью в сторону лестницы.

Неширокая площадка перед массивной дверью в отделение. На стульях возле входа своей очереди на свидания ожидали родственники пациентов. Щелчок замка от спецключа и я вслед за санитаром пересекаю коридор с кабинетами врачей и дверью в виппалату, до следующей двери, ведущей в уже общее отделение.

На первом посту возле входа, пожилая санитарка, переписавшая мои данные в журнал и тепло мне улыбнувшаяся. Зинаида Петровна, в большинстве своем добрая и общительная бабулька, лихо скручивающая и вяжущая к кроватям пациентов в моменты их обострений.

— Привет, Женечка, — ласково улыбнулась мне она, сердобольно добавив, — снова, да?

Я грустно покивала и пошла вслед за сволочью мимо дверных проемов в палаты, к сестринскому посту. Вообще, народу не так уж и много, многие лица узнаваемы. Ну, херли, психиатричка это такое подразделение с постоянными клиентами, как правило. На посту медсестра новенькая, смена мне не знакома, кроме тети Зины. Быстро и поверхностно меня опросила, заполняя херову тучу бумаг и, изъяв и описав украшения, документы и телефон, пока второй медбрат, тоже мне неизвестный, осматривал мой рюкзак, определила меня в палату.

Зашла, поздоровалась с тремя взрослыми женщинами, моими в перспективе недолгими соседками. Только застелила выданным бельем свободную кровать у входа, как меня позвали на процедуры. Пиздец, блять, началось в колхозе утро…

Процедурошная медсестра, именно процедурошная, а не процедурная (в прошлый раз захуярившая мне по случайности пролонгированный препарат вместо аналога краткого действия, за что ее выебли и едва не уволили потом, пока я в коматозе два дня валялась), сделала вид, что она меня не узнала. Захерачила нейролептик и я, чувствуя, что он мне, конечно, нужен, но лучше бы не надо, даже не удивилась тому, чему удивилась она — малой дозе в назначениях Артура, и вышла из процедурной, отчаянно надеясь, что несмотря на действие лекарства соображать я смогу…. Если я перестану соображать это худшее, что может сейчас случиться,

Стоя в небольшом туалете с шумно работающей вытяжкой, угостив нормальными сигаретами двух теток, тут же отставших от меня с разговорами, смотрела через стекло двери на размеренную жизнь отделения.

На третьем посту, возле туалета и душевой, решая сканворды на тумбочке, скучала санитарка. Медбрат прохаживался мимо палат, изредка останавливаясь и перебрасываясь с пациентами парой слов. Возле сестринского поста, разместившись на диванах и стульях, в открытой столовой пациенты проводили досуг за настольными играми и просмотром телевизора. Входная дверь отделения открылась, впуская буфетчицу с ведром компота и двух помощниц из числа самых надежных пациенток, несущих сейчас ящики со жратвой. Все ровно так же, как три года назад. Здесь как будто время застывает, только лица меняются, да и то не все.

Выдохнула дым в сторону вытяжки, чувствуя, как начинается — тормозится внутреннее напряжение, накрывается вуалью вязкого безразличия, но башка пока варит и никак не догоняет, что делать с тем, что должные ситуации эмоции начинают медленно угасать. Хуево.

В своей палате, забравшись с ногами на кровать, изображала рефлексирующее бревно с глазами и не шла на контакт с местными аборигенами, ожидая именно того, важного, напрягаясь каждый раз, когда звонил телефон на посту или щелкал замок двери в отделении. И это самое важное не заставило себя долго ждать — громко прозвучал голос медсестры, зовущий меня по фамилии и сообщающий, что вызвана на беседу к врачу.

Попытка эмоционального фона отозваться на взрыв адреналина. Пока успешно. Я посмотрела на чуть дрогнувшие пальцы, действительно радуясь ватной слабости в ногах, как ответу на обуявшую мысли тревогу.

Зинаида Петровна выпустила меня из отделения и я облегченно вздохнула, глядя как Артур открывает дверь кабинета заведующего и, махнув мне рукой, заходит внутрь небольшого, но уютного кабинета Тарасовича. Я ожидала увидеть зава в нем, но помещение было пустым.

— Укол въебали уже? — спросил хмурый Артур направляясь к окну, выходящему на территорию больницы и вход в административную часть.

— Да, — сипло подтвердила я, тоже было направляясь к окну, но он, не оборачиваясь, жестом остановил.

— На, — достав конвалюту из кармана халата и выдавив из нее пару колес, протянул их мне, все так же глядя через щель жалюзи.

— Это что? — спросила я, забирая холодными пальцами таблетки.