Константа

Еще до того, как он произнес все последующее, я уже поняла, что передо мной руководитель хаоса. Он не мог быть никем другим, он есть его суть и воплощение. Безумие это не сумасшествие, здесь снова нужно отринуть шаблоны. Безумие это фатальный баг высшей формы интеллекта, когда он работает, но работает искривлено, не на созидание или разрушение, его это не интересует, он просто работает по собственным заданным параметрам:

— Завтра в двенадцать Колесников тебя с отчетами ждет. — Прицокнул языком Костолом, посмотрев на свой зазвонивший телефон и, вздохнув и качая головой, отклоняя входящий, сделал краткий жест и сухопарый мужчина за его плечом, торопливо зарылся в папке, выуживая несколько листов, скрепленных степлером и подавая их кивнувшему Косте. — Вот с этими отчетами. Я ему сказочку наплел, как у нас все чудесно, замечательно, как мы все друг друга любим, ратуем за мир во всем мире, прямо ватага хиппи и при этом даже травку не курим. Мазур сегодня чечетку перед ним отбил, посылая ему воздушные поцелуи, завтра ты с Зауровым будете с любовью на него смотреть и страстным танго это бред шлифовать так, чтобы ему понравилось, он поверил и перестал считать, что наше трыдец-шоу интереснее чем те, которые он по телевизору любит смотреть. Да что ж ты такой неугомонный… — снова отклонил вызов, с легким раздражением глядя в экран своего телефона. — В тринадцать тридцать поедешь к Демидову и его несушкам с оправданиями, дескать, заранее сожалеем, но ничего не знаем, а значит, нам не в чем признаваться и вообще пусть на хер идут всем своим курятником, пока мы пинка им для ускорения не дали. — Костолом стал что-то быстро печатать в телефоне и, приподняв бровь и кратко посмотрев на Костю, пролистывающего бумаги, обозначил, — но про на хер и ускорение не говори. Просто он тебе про Фому будет зачесывать, а ты ему про Ерему в урановых шахтах и вопросы спасения пингвинов в условиях глобального потепления, ну, в его стиле, то бишь идиотизм бессвязный какой-нибудь. Дальше. — Мужик за его плечом снова зарылся в папке, чтобы подать Косте очередные документы, на этот раз стопка была более внушительна. — Это наша подправленная статистика, потому что через два пятнадцать тебе с Котляровскими вопросы по распилу надо будет урегулировать. Я поднапрягся и регулировать будешь со своим дружком-недобоевиком наедине. Сделаете так, чтобы Котляровские не гавкали больше, разбрызгивая свои кислотные слюни на километры, и у меня душа была спокойна за передел по черноземью, нам Липецк, Курск и прочее не нужно, это мы для показательности работы и отбива заявки красуемся. По итогу вашего романтического обеда сербско-албанский коктейль фром хелл должен намордники на своих адских песиков накинуть, чтобы и нам откат пришел и они запредельно счастливы были что, вроде как, победили. Сам сообразишь, как этого мразиша к действиям с намордникам привести. Ах, да. Экс у них есть интересный, закинь удочку о переходе, цену предложишь в среднем диапазоне синяков. Там перспективный парнишка, а они его на эксах маринуют. Фамилия… Крылов, что ли…

— Казаков. — Поправил Константин Юрьевич, выдыхая дым в сторону и набирая ответ на пришедшую уже ему смс и не глядя отдавая документы кивнувшему Сане.

— Знаком? — Костолом, взглянув в экран своего зазвонившего телефона, печально вздохнул и вновь отклонив звонок, тоже стал печатать текст.

— Арнаут делал ему предложение повышения, — Костя докурил и, не отводя взгляда от экрана, склонился, чтобы затушить сигарету о подошву, — тот отказался. Принцип меньше да лучше. Я бы не сказал, что для нас это перспективно.