Конопляный рай

– Вот так и дыши, – огрызнулся Пашка, и прыжками, легко, побежал догонять ребят.

Пока Пашка с Касей обменивались любезностями, Андрей выискивал то, из чего можно было приготовить завтрак. Основным блюдом для него была уже ставшая неизменной рыба, пойманная с вечера. Для неё, чтобы не портилась, выкопали в земле глубокую яму, а саму рыбу – огромную икрянку, засыпали свежей травой, и сверху ещё накрыли кусками шифера.

– Это наши, Андрюха. С Южного. Я одного часто на барахолке вижу. Он меня тоже должен знать. Фарцовщик. У него очки капли, – заговорил Кася, по-прежнему сидя на голой земле в одних трусах, и просматривая свои потрёпанные кеды.

– А!.. Это который зимой в драку набивались?

– Вроде. Я им тогда одну штанину от джинсов загнал. Потом наезжали, типа разводили.

– Ну и как? Развели?

– Не на того нарвались.

– А он видел тебя?

– Думаю, нет. Говорю тебе, они мимо лагеря прошли, и не заметили нас. Сеточка своё дело делает.

– А сколько их?

– Пятеро, кажется.

Вернулся Пашка. При слове «пятеро» он стал обшаривать местность в поисках хорошей дубинки.

– Ну и чё! Подумаешь, пять. Нас все равно больше.

– Да успокойся, Пахан. У меня свои дела, у тебя с братом свои. Андрюха тоже не при делах. Я корефанов подставлять не собираюсь. Не лезь. Они еще пацаны. У меня только с одним дела. Чё, как там Демьян? Приходит в себя? – Кася вдруг напрягся и поднял вверх указательный палец. – Тихо все!

Выйдя из укрытия, Кася стал прислушиваться к звукам.

– Слышите! Орет кто-то.

– Может, Димка?

– Нет, это не он, не его голос, – немного задумчиво сказал Паша.

– И я тоже слышу, – Остап воткнул свой топорик в чурбак и вышел из укрытия вслед за Касей.

– Они что? Крыша у них с дури поехала? Остап с волнением посмотрел на друга. – Ты чего, Вован?

– Погоди Андрюха. Это не дурь. Ты чё, не слышишь? Так только от страха кричат. Гадом буду, это медведь нашухарил.

– Какой медведь?

– Дрессированный, на велосипеде! Остап, мозги включи. До жилья сорок километров, мы в тайге. Кроме медведя больше некому.

Пашка тоже вышел из укрытия и стал высматривать брата: Димка всё ещё приходил в себя на берегу. Неожиданно прямо из кустов вылетели два паренька, оба они были крайне взволнованны. Увидев Касю, ребята остановились. Переводя дух, они пытались что-то говорить, указывая в сторону, откуда прибежали, но вместо слов выходили лишь непонятные звуки.

– Остап! – Кася зашагал решительной походкой на одном месте. – Быстро разводи большой костер, только сырых не бросай. Сетку только откинь подальше от огня, а то спалишь. Все курки вали в кучу, один хер сваливаем. К огню он не подойдет. Не должен.

Достав из сумки два пакета, увязанные в один, и давно ждавшие своего часа, Кася подошел к Пашке:

– Ты как, Пашок. Не сдрейфишь? Жопа не лопнет от страха?

Паша растерялся:

– А чё? Что делать надо?

– Увидишь.

Новенькие с любопытством наблюдали за решительным Касей и жались к ближе костру. Они всё ещё не могли прийти в себя.

– Огня он не-не-не боится. Мы спали еще. Он подошел к нам. Залез в сумку, пока мы дрыхли, -наконец-то произнёс один из ребят. –Он такой шмон устроил там.

– Представляю, как медведь перепугался от ваших воплей, – пошутил Кася. – Большой медведь-то?

– Ага. Огромный! – пацаны развели руками. – Черный.

– Черный? Белогрудка, что ли? У него галстук на шее. Пятно белое…

– Коричневый.

– Значит бурый. Ясно с вами все.

– Он в сторону речки побежал. За Серегой.

– За Фортуной, что ли?

– Ну-у!

– Если что, капли мои, в смысле очки, – пошутил вновь Кася.

Все приумолкли и стали вслушиваться в тишину. За это время разгорелся хороший костер. От раздувания глаза у Остапа слезились, а волосы покрылись пеплом.

– Ништяк, Андрюха! Давай твое шерстяное одеяло. Огонь только не запускай. Чтобы горел.

– Это почему моё?

– Факел сделаем. Медведь дыма боится, ты чё, не знал?. Верблюжонка поджаренного ему под нос сунем. Да не жмоться ты. Все равно оно подгорело. Когда он тебя распотрошит, как горбушу, тебе оно уже больше не понадобится. Разве что накрыть сверху.

Все засмеялись, кроме Остапа:

– Ну и черт с ним. Только с мамкой будешь ты говорить.

– Разберемся. Своя шкура дороже.

Брошенное прямо на огонь, одеяло зачадило, как старая паровозная труба. Накрутив его на палку, и перемотав проволокой, Кася сделал что-то вроде факела, только вместо огня валил едкий белый дым.

– Ну и вонючее же! Саками воняет. Его, наверное, с младенчества не стирали.

– Дурак ты, Кася. – Андрей приободрился, страх с лиц ребят незаметно сошёл, и все заулыбались, кроме Пашки. Тот искал глазами брата и кусал губы. Димка всё ещё пропадал на речке.

– Ну, где же этот пан спортсмен? Убью его, точно.

Не обращая внимания на Пашкину ругань, Кася подошел к нему с факелом.

– Держи, Пашок.

– А почему я?

– Чё, сдрейфил?

– Да пошёл ты! А что с ним делать?

– На голову одень, – огрызнулся Кася. – Остап! Никуда не отходите от костра. И больше огня. Если что, то нам больше бежать некуда. А подойдёт, кидайте в него головешки. Поджарьте его, как следует. Всё Пашок, слушай внимательно. Ты с факелом, и ни шагу назад. Нас должно быть двое. Понял?

– Сам не ори Кася! Понял?!