Конопляный рай

– Вообще-то Бихан стойбище. Ты всё увидишь, Пашок. Любопытный ты без меры. Бери пример с Демьяна, молчит всю дорогу. Лес любит тишину.

Вдруг Кася резко остановился и развел руки:

– Ну-ка, тихо!

– Чего еще, – замычал Пашка, – раскомандовался, партизан.

– Да заткнитесь вы! Слышите! Ну! Вы чё, оглохли?

– Вроде шумит. Двигатель тарахтит. Может, это геологи?

– Ты чё! Дурак, что ли. На ночь глядя.

– Это вертолет! Прячемся! Живей! – Кася стремительно кинулся к кустам. – Если нас заметят – труба! Это менты. Рыбаков гоняют. Им все равно, кто ты.

Все быстро попрятались в кустах.

–А нам-то что? – Пашка сделал попытку встать, но Кася вовремя схватил его за ногу и повалил на землю.

– Дубина! Тебя в КПЗ посадят до выяснения личности. Будем неделю клопов кормить, а потом еще почки осушат. Ты думаешь, почему у меня под глазами всегда синяки? Вот так выловили. Я ругнулся, козлами обозвал.

– За козла и ответил.

– Вот именно. Ты Пашок зря хорохоришься. Здесь никто цацкаться с тобой не станет. В тайге чужих не любят. Скорее всего, это водила ментам настучал. Гад!

– Запросто.

Вертолет, сначала маленькой точкой, постепенно увеличиваясь, плавно шел над марью вдоль дороги.

– Точно за нами! Ложись! Ноги прячьте! Чтобы, как камни!

Прогремев прямо над головами, вертолет еще какое-то время пролетел вдоль дороги и ушел вправо.

– Рыбнадзоровский. Эти не цацкаются. Все отбирают: и сети, и ружья. Их даже геологи побаиваются. Не любят, когда в их владениях кто-то хозяйничает.

– А может, милиция?

– Нет. У них желтый. Хорошо, вовремя. Дальше-то болотина, деревьев мало, даже спрятаться негде. Точно засветились бы.

– А что, прокатились бы на вертолете, – пошутил Пашка.

– Они бы прокатили. Догнали бы, еще покатали, на пинках. Погоди, еще могут вернуться. Эти так просто не отстанут. А может, на Анюй погнали, там сейчас есть кого трясти. Анюй богатая река, там моторки ходят, а в эту речку уже не пройти на лодке, разве что на оморочке.

Бывший нанайский поселок, а вернее, то, что осталось после пожара, встретил команду уже в темноте. Ноги потрясывало от напряжения. Дима скинул рюкзак, и его сразу повело в сторону, как будто кто-то шутил с притяжением: двадцать с лишним километров сделали свое дело.

Еще на подходе к месту Кася стал нервничать. Словно собака, он водил перебитым носом и косился по сторонам. Отходя с дороги, чтобы не мешали, он останавливался и слушал, наводя на друзей тревогу и волнение. Все буквально валились с ног, но только не Кася. Глядя на его поведение можно было подумать, что еще немного, и Кася повернет обратно. Наконец-то Кася успокоился, и не спеша, всё так же прислушиваясь, повёл друзей одному ему известной дорогой.

Бихан оказался окончательно брошенным поселком. Когда-то в нем жили нанайцы, промышлявшие тайгой и рыбой. Поселок был очень удобно расположен среди тайги. Рядом протекала всегда богатая рыбой речка. Зимой в ней держался ленок и хариус, летом всем хватало красной рыбы: и людям, и зверям. Близость сопок придавала месту особый колорит и закрывала от продувных зимних ветров. Да и зверь всегда держался на границе сопок и болот. Но главной все же оставалась речка: не очень глубокая, но быстрая, и чистая. Красавец хариус никогда не переводился в прозрачных струях лесной красавицы.

Нанайцы – добрый и отзывчивый народ, брали у тайги только то, что нужно было сегодня. Конечно, природа не баловала их, но они столетиями жили у рек, среди тайги, не нарушая ее порядков и законов. Когда-то на месте Бихана было стойбище. По рассказам Каси, места эти были очень богаты. Чего тут только не было! И чтобы все это брать, решили место окультурить, привнести цивилизацию. Позднее Бихан стал перевалочной базой для геологов, археологов и других ологов и олухов. К нему даже провели дорогу. Живи и радуйся. Магазин, школа, клуб – рай. И все было бы хорошо, только спились нанайцы. И хорошо спились. Как оказалось, много нанайцу не надо. А за бутылку он сколько хочешь рыбы выловит. За порох – зверя из тайги приволочет. Ну, а когда зверя поуменьшилось, то и порох стал не нужным.

Почему тайга загорелась? Версий было много, в том числе и та, о которой рассказывал Кася во время пути. Причин могло быть несколько – чей-то брошенный окурок или костер, оставленный на берегу, или просто, чья-то дурость. Со слов всё тех же геологов, Кася рассказал, что огонь, подгоняемый ветром, шел со скоростью поезда, пожирая все на пути: и зверя, и растения. Его даже не тушили. Успели кое-где прокопать траншеи. Но если огонь идет поверху, да с ветром, ему и река не преграда. Выстреливший сучок мог пролететь по ветру на сотню метров и образовать новый пожар. Много народу задохнулось от дыма прямо в самом поселке. А тех, кто был в тайге, даже не считали.