Конкурс киллеров

   – Елена! – в трубке зарокотал суровый голос майора Михрякова. – Ты знаешь, я журналисту друг, товарищ и брат…

   – И волк, – пробормотала я, не в силах простить полковнику испорченного удовольствия.

   – Что-что?

   – Ничего-ничего, – поторопилась исправиться я. – Это я так, чихнула…

   – Вот и я говорю: вашему брату-писаке начхать на закон! – повысил голос начальник пресс-службы УВД края. – Вечно встреваете в истории, спасай вас потом!

   – А я что? Я ничего, – я тщетно пыталась сообразить, что именно известно суровому майору о моих последних приключениях, но его следующая фраза меня удивила:

   – Ты, Елена, знаешь, что чистосердечное признание смягчает вину? Знаешь, умница. Значит, давай договоримся по-хорошему: сейчас ты прибежишь ко мне в ГУВД, все, как на духу, расскажешь, и я постараюсь тебе помочь не попасть за решетку!

   – Куда?! – искренне изумилась я. – За какую еще решетку? За что?!

   – Леночка, – майор конспиративно понизил голос. – Лучше не запирайся. Тут у нас есть информация о том, что ты занимаешься в высшей степени незаконной деятельностью.

   – Какой именно? – невольно заинтересовалась я.

   Может, кто-то видел, как я «голосую» на обочине большой дороги, и решил, будто я кормлюсь сразу от двух древнейших занятий? От журналистики и от торговли собственным телом?

   – Ну, ты нахалка! – рявкнул Михряков. – «Какой именно»! Слово «зелень» тебе что-нибудь говорит?

   Точно, я угадала, похоже, меня записали в валютные проститутки!

   – Товарищ майор, на меня наговаривают! – возмутилась я. – Я самая что ни на есть честная и порядочная женщина! Да я в глаза не вижу никакой валюты, кроме разве что украинской гривны – эту гадость муж вечно забывает из карманов вытряхнуть, когда из Киева едет!

   – Не морочь мне голову, – усталым голосом сказал майор. – У меня на столе лежит телеграмма, пришедшая на твое имя на адрес телекомпании из города Темрюка. Хочешь, зачитаю текст?

   – Еще бы не хотеть! – язвительно ответила я. – Это ведь мне телеграмма, а не вам! Интересно, почему ее передали не по адресу? И кто, собственно, это сделал?

   Бабулина, про себя подумала я. Это она, точно, больше некому! Старая стукачка, зловредная старушонка!

   – Значит, я озвучиваю.

   В трубке послышался кашель, а потом майор с выражением прочитал:

   – «На «траву» большой спрос. Сообщи, возможна ли поставка оптовой партии? Таможня от «зелени» в восторге. Люба». – Майор повысил голос: – Ты во что вляпалась, Елена?! «Траву», значит, гонишь в портовый город? Да еще оптовыми партиями! И таможню «зеленью» зарядила, чтобы не мешала?!

   – Мама родная! – ахнула я, начиная неудержимо хохотать. – Это же Любка телеграфирует мне про эйхорнию!

   – Не выражаться! – рявкнул майор.

   Судя по звуку в трубке, он даже треснул кулаком по столу.

   – Товарищ майор, вы не сердитесь, – с трудом поборов смех, попросила я. – Сейчас вам все по порядку расскажу, вы сами хохотать будете, такое недоразумение получилось…

   И я со всеми подробностями описала бдительному майору, как с легкой руки хамовитого Васятки темрюкские таможенники стали обладателями разливанного моря фекалий и как чудесная трава эйхорния спасла родную кубанскую землю от экологической катастрофы.

   Под конец моей эмоциональной речи майор уже весело похохатывал, так что закончили мы телефонный разговор на самой дружественной ноте. Про валюту майор больше ничего не говорил, но я мысленно поставила против этой темы галочку. С подложными баксами надо будет разобраться…

   Обмотавшись большим махровым полотенцем – что, собственно, было абсолютно лишним, потому как за время беседы с полковником успела просохнуть, я подхватила с пола небрежно брошенный маскхалат, перебросила его через плечо и порысила в спальню. Сейчас залезу под теплое одеялко, и будет мне счастье…

   Хотела перед сном позвонить в Киев мужу – он рассказал бы мне о проделках Масяньки, на душе полегчало бы… Но не смогла найти сотовый. Хотела для душевного успокоения потискать уютного кота, но и он куда-то запропастился! Пришлось укладываться спать, так и не завершив прерванный звонком Михрякова курс релаксации.

   И Тоха, и телефон нашлись глубокой ночью: оказалось, что шиншиллистый кот, не отличимый в потемках от сброшенного мной прямо на пол серебристого шелкового комбинезона, уютно устроился на ночлег в складках этого одеяния. Мобильник же мирно лежал в кармашке под котом, так что телефонный звонок, раздавшийся в третьем часу ночи, разбудил Тоху даже раньше, чем меня. Очевидно, я сунула сотовый в «маскхалат», а потом притащила его из ванной. Поддержав заливистую трель звонка недовольным мявом, кот прыгнул мне на грудь.

   – Брысь, – смахнув нахала на пол, я с трудом разлепила ресницы, по моргающему зеленому огоньку определила местоположение сотового. Свесилась с кровати и вытащила мобильник из кармашка «маскхалата». – Слушаю!

   – Ты бы лучше смотрела, идиотка несчастная! – тут же обругал меня хриплый мужской голос.

   – Куда смотрела? – Я ничего не понимала.

   – В ванную, кретинка! Небось кран закрыть забыла, у нас вода по потолку течет!