Конфуций

В школе Конфуция не было места трусам и двуличным людям. Обычно учеников набиралось дюжины две, среди них были и принцы, и нищие.

Не было среди них только невежд, к которым Конфуций относился с особой нетерпимостью.

— Давай наставления только тому, — говорил он, — кто ищет знаний, обнаружив свое невежество. Оказывай помощь только тому, кто не умеет высказывать свои заветные думы. Обучай только тех, кто способен, узнав один угол квадрата, додуматься до трех остальных. Я показал один угол предмета, а ученик не смог найти три остальных, я выгнал его…

Справедливости ради надо заметить, что Конфуций заставил о себе говорить не только из-за молодости и демократических воззрений на учение.

Еще больше изумления он вызывал тем необычным для того времени способом, каким он вел занятия в своей школе, которая в этом смысле стала предтечей школ древнегреческих философов.

И это была не просто школа, где преподавались те или иные науки и искусства, в школе Конфуция воспитывались человеческие характеры.

Время от времени проводились теоретические занятия, но большинство уроков было построено по принципу вопросов и ответов.

Вопрошание о сути каждого поступка или изречения стало одним из методов обучения учителем Куном своих учеников.

Выявление культуры в себе — это вечное учение, образование.

Процесс учения для Конфуция есть не что иное, как постижение глубинной сути ритуала.

И в этом погружении в древность уже нет ни учителя, ни ученика, перед лицом дренвости они равны, а лучшим окажется тот, кто лучше других сумеет это сделать.

Он готов обучаться всему, что либо соответствует ритуалу, либо приближает его к состоянию ритуального единства с Небом.

Из рассказов его учеников известно, что всякий раз, когда Конфуций заходил в Великий храм основателя царства Лу Чжоу-гуна, он задавал много самых разных вопросов.

Конечно, это вызывало у многих недоумение, поскольку уже ходили слухи о том, что Конфуций знает ритуал.

— Да как же этот человек из Цзоу может быть знатоком ритуала, — в конце концов, воскликнул один из сановников, завидев в очередной раз расспрашивающего Конфуция, — если он расспрашивает о каждой мелочи!

Конфуций внимательно посмотрел на сановника и негромко ответил:

— Задавать вопросы — само по себе уже и есть соответствие ритуалу…

Именно поэтому он чуть ли не в каждой своей беседе повторял, что необходимо потсоянно учиться, поскольку именно с учением он связывал совершенствование человека и «выявление человеческого в человеке».

Пустые раздумья без изучения канонов губительны. Внутри себя всё равно не найдёшь того, чем обладала «высокая древность», поэтому ей следует целенаправленно обучаться.

— Я, — говорил он по этому поводу, — часто целые дни не ем и целые ночи не сплю, всё думаю, но от этого нет пользы. Лучше уж учиться…

Но учение для него не просто механическое изучение ритуалов. Отнюдь!

— Надо, — говорил он, — изучать поступки древних правителей, их жизнь и постоянно размышлять над ними, пропуская их через свое сознание и дух. Учиться и не размышлять — напрасная трата времени, размышлять и не учиться — губительно…

Учиться, считал Конфуций, надо всегда и везде, не стесняясь учиться даже у прохожего и простолюдина.

— Идя в компании двух человек, — рассказывал он, — я всё равно найду, чему научиться у них. Хорошие качества я постараюсь перенять, а узнав о плохих чертах у других, я постараюсь исправить то же самое у самого себя.

Когда Конфуций говорил, что готов обучать учеников за символическую плату — «связку сушеного мяса», он не имел в виду только то, что был готов принимать в свою школу бедных.

Это само собой! За «связкой сушеного мяса» стояло гораздо большее: ритуальный характер обучения, так как именно связку сухого мяса приносили в жертвы духам.

Дабы не быть голословным, он читал вместе с учениками старинные рукописи, толковал тексты, объяснял обряды.

Того, кто не задумывается о далеких трудностях, непременно поджидают близкие неприятности

Слово должно быть верным, действие должно быть решительным

Блажен тот, кто ничего не знает: он не рискует быть непонятым

Конфуций рассказывал бесконечные истории о древних правителях и мудрецах. Но рассказывал он не о том, кто и что делал, а о том, как все эти люди вели себя в той или иной ситуации.

И, конечно, речь, прежде всего, шла о том, проявили ли они человеколюбие и не нарушили ритуал.

Он как бы говорит ученикам:

— Если хотите добиться чего-нибудь настоящего, проверяйте себя древностью…

Именно таков был самый революционный на тот момент метод преподавания Конфуция.

Он делился с учениками своими мыслями о золотом веке, который хотя и ушел давно в прошлое, но мог при желании и опредленной работе мог быть воскрешен.

Учитель не устраивал семинаров, а подзывал к себе одного-двух учеников и проводил в их обществе несколько часов, занимаясь разными домашними делами.