Конфуций

Может ли быть преданность государю там, где не решаются говорить правду?

Если служишь государю, уважение к обязанностям должно стоять выше заботы о пропитании

Мы уже говорили выше о том, что Конфуций занимался в то время «упорядочиванием законов». Но делал он это отнюдь не для принятия нового кодекса, поскольку не хотел ни «смелых» законов, ни громких судебных процессов.

Он хотел понять причины преступлений. А понять, как известно, — это значит почти простить. Простить не легким всепрощенчеством, а признанием общей нравственной вины людей. И именно поэтому каждое судебное дело являлось для Конфуция прекрасным поводом к самоочищению личности.

Но не всегда Конфуций употреблял кроткие меры: в важных случаях он не останавливался и перед смертною казнью.

— Судья, предающий наказанию каждого, кто только нарушил закон, — говорил он, — подобен полководцу, который предает грабежу завоеванный город, взятый приступом. Преступник-простолюдин чаще бывает полувиновен, а нередко и совсем невиновен по той причине, что не знает своих обязанностей. Самого строгого наказания заслуживают преступники высших классов за то, что подают дурной пример народу, и правительственные лица, не внушающие своим подчиненным учить народ. Снисхождение к таким преступникам есть несправедливость и криводушие. Казните, говорится в древних книгах, наказывайте смертью тех, которые заслуживают того за вину важную и сознательную. Но сначала надо учить народ, и тогда уже в случае сознательного неповиновения наказывать его!

Так, при вступлении в новую должность, он предал смертной казни одного из первейших сановников княжества, настолько погрязшего в злоупотреблениях, что за него даже при всем желании не мог никто заступиться.

Вряд ли это является правдой, но в некоторых источнках рассказывается о том, что Конфуций ввел смертную казнь за «изобретение необычной одежды», и скоро по всему царству нравы упорядочились настолько, что «мужчины старались ходить по правой стороне улицы, а женщины по левой».

Прямо скажем, что в подобное верится с трудом. Вернее всего, это один из поздних вымышленных рассказов о великом Учителе.

По всей видимости, уже более поздние власти, затягивая гайки, стремлись оправдать свою жесткость с помощью пользовавшегося огромной популярностью во всей Поднебесной Конфуция.

Но наибольшую известность спустя два-три столетия после смерти Конфуция получил рассказ о том, как Конфуций приказал казнить некоего чиновника по имени Шаочжэн Мао, который обладал немалым влиянием в царстве и выделялся дерзким поведением.

Чтобы придать больший вес своему решению, гласит предание, Конфуций присутствовал при казни и приказал выставить тело казненного у ворот царского дворца.

В чем заключалась вина казненного чиновника?

Оказывается, он «собирал вокруг себя приверженцев и сколачивал клику, своими речами он причинял вред и обманывал людей; он был настолько могуществен и упрям, что мог идти против истины и превозносить самого себя».

История о том, как Конфуций предал казни Шаочжэн Мао, вымышлена.

Известно и еще несколько подобных рассказов.

Что же касается истинного отношения Конфуция к смертной казни, то о нем можно узнать из помещенного в «Беседах и суждениях» разговора учителя Куна с высокопоставленным сановником луского двора.

— Что бы вы сказали, — спросил тот у Конфуция, — если бы я ради осуществления праведного Пути казнил всех неправедных людей?

— Какая нужда казнить людей, коли управляешь государством? — отвечал Конфуций. — Стремитесь к добру сами, и простые люди будут желать того же. Добродетель благородного мужа подобна ветру, низкие же люди по природе подобны траве. А трава всегда клонится под ветром…

Надо полагать, что Конфуций никогда не верил в попытку насильственного исправления общества, так как счастье одних людей нельзя построить на крови других.

Именно поэтому он столь резко выступал против дальнейшего ужесточения законов. А это было далеко не так легко, поскольку в царстве имелось немало охотников вводить все более жесткие наказания.

И можно себе представить, как они взирали на человека, который говорил:

— Начинать надо не с законов, а с человека, и управлять страной нужно не страхом, а добросердечием. Не надо относиться к людям как к объектам или орудиям!

Секрет мудрого правления для Конфуция таился не в регламентах и распоряжениях, а в правильном воспитании.

Конечно, запрещать легче, чем воспитывать, но Конфуций по собственному опыту знал, что в человеческой жизни самый легкий путь отнюдь не всегда самый правильный. Вопрос в том, откуда берется решимость идти этим путем.

Будучи уже судьей (или министром), Конфуций принял участие в традиционной охоте на жертвенных животных, чтобы показать народу, как следует помещать в сосуды для жертвоприношений пищу.