Конфетти для близнецов

— Не слишком хорошая погода для концерта, — я подбородком указала на лужи, пустоту и продолжавший лить дождь.

— Да ладно, — махнул он рукой и вдруг запел, ритмично наигрывая: — Как-то в ожидании трамвая наблюдал я голубя поле-ет. Мой совет вам — стойте, не зева-ая, чтоб не кушать голубя поме-ет…

Я засмеялась и пошла дальше.

Почему-то стараясь не смотреть в сторону аттракционов, я обогнула площадь слева и вскоре тормозила возле какого-то узнаваемого входа. А! Знакомое заведение — «Центр искусств Дермилова»!

«Зайду погреюсь», — решила я, решительно потянув на себя металлическую дверь.

Сразу навалилось тепло, тусклая музыка поползла в уши, но я уже это проходила, небрежно отмахнулась и двинулась вперед, где наблюдались некоторый шум и приличных размеров толпа.

По дороге я отметила, что экспозиция выставки несколько поменялась, то есть произведения с пугающими изображениями преимущественно обнаженных людей поменялись на пугающие изображения преимущественно обнаженных людей, но других авторов. «Скорей всего, за толпой скрывается настоящий шедевр», — подумала я, протискиваясь к месту событий.

— …мне все равно, нам сказали, мы вернули! — услышала я странно знакомый голос и, просунув один глаз мимо чьей-то коричневой куртки, увидела… Коня. Он был весь красный, дубленка нараспашку, рядом примерно в таком же виде — водитель Хахалев. А перед ними на полу…

Перед ними на полу переливался псевдо-индийскими узорами невиданной красоты новехонький ковер с ближайшего рынка, которые с таким удовольствием толстые тетки по субботам-воскресеньям тащат в свои свежеоклеенные «петухами-курами» квартиры на плечах щуплых супругов в сбитых на затылок кепках.

— Но это же… — разводил большими руками ошарашенный охранник в тщетной попытке дозвониться до руководства. — Он же… не такой…

— Да он лучше! Ваш-то — совсем старье был, старьем и помер, — сплюнул на бетонный пол Хахалев, тем самым ненароком став еще одним участником выставки произведений современного искусства. — Берите, короче, нам сказали…

Толпа задергалась, а я, хихикая, отползла назад — пусть мы и договорились, встречаться с этими ребятами больше не входило в мои планы. В принципе, не входило и до этого, только вот мои желания ничего не значили!

Они и сейчас ничего не значат.

Я вздохнула. Немного поднятое ковром настроение снова стремительно упало, растворившись в первой попавшейся луже. Снова вздохнув, я посмотрела вверх, где завывал и носился настолько сильный ветер, что, казалось, там летают собаки, и решительно зашагала к площади.

— Дайте один, — я протянула в кассу деньги и бесстрашно уселась в мокрое пластиковое кресло, специально не глядя на соседнее место. Я и так знала, кто там сидит — одиночество.

Затем старательно пристегнулась и почти не испугалась, когда по сверкающей всевозможными подсветками ферме мы взмыли вверх, закружившись в туманном танце.

Я сидела, прикрыв глаза, и ни о чем не думала. А когда кто-то тронул меня за руку, обернулась и не заорала, наверное, только потому, что что-то подобное ожидала увидеть, когда потащилась на «Sky Flyer».

— Ты получила мое письмо? — спросил Влад. Или Слава. Или Джек!

— Получила, — я медленно кивнула. — Только знаешь, так вышло, что его уничтожил вирус. Я не знаю, почему, но…

— Это я. Я уничтожил его, — виновато улыбнулся он, а я вздрогнула. Он действительно безумен! И очень опасен.

— Как тебя зовут? — спросила я точно так же, как ровно неделю назад. А он так же ответил:

— Влад.

— А Слава? А… Джек? Говори! — я толкнула его в грудь, чувствуя нарастающее раздражение, и брезгливо отдернула руки — намокшая куртка делала его каким-то… слишком мягким.

— Что такое имя? — он улыбнулся грустной улыбкой доброго дядюшки, которого расстраивает племянница-хулиганка. — Набор букв… он — Слава, я — Влад, завтра — наоборот. Какая разница? — даже удивился Влад, а я завизжала:

— Перестань! Где Инка? Что ты с ней сделал? Что ты знаешь про Славу? Это же ты! И Влад! И Слава! Владислава!

Насколько позволяли ремни безопасности, я снова замолотила по его груди, во все стороны полетели брызги, среди которых наверняка была моя слюна.

— Ты мерзкий извращенец, как ты мог?! Что все это значит?!

Я кричала, била его, а он только улыбался.

Что-то — возможно, здравый смысл! — подсказывало мне, что с психически неуравновешенными людьми, которым стопроцентно был сидящий рядом со мной человек, придумавший себе историю про инопланетянина, так нельзя обращаться! Надо быть спокойней, хитрей, еще раз спокойней…

Но у меня получалось плохо. Как я ненавидела его в этот момент, а еще больше — себя! Я ненавидела свои черные волосы, которыми, прикрываясь, словно вывеской «Пошла искать перемен, буду через десять минут», связалась с психопатом, думая, что уж он-то — особенный!

Да уж. Особенный, ничего не скажешь! Даже слишком.

Его теплая рука провела по моей щеке, на которой остался мокрый след. Естественно — дождь поливает! Не от слез же остался такой отпечаток — столько слез просто не может быть!

Даже если ты настолько жестоко обманулась.