Конец "Зимней грозы"

«Скажите лучше, роту, комбриг, дали, а не батальон!» — покосился на Карапетяна Кочергин. — Мало артиллерии, товарищ подполковник! Немецкие переправы ни разбить, ни захватить не удалось… Однако, возможно, переправа немецких частей приостановлена. Судя по успешному продвижению двадцатого танкового полка отсюда на Верхне-Кумский… Немцы теперь там фактически в окружении.

— Возможно, говорите? — сверкнул покрасневшими белками Карапетян. — Не знаете, так молчите, лейтенант! Нужны мне ваши предположения! Мой танковый полк с батальоном — там, два батальона — здесь. У всех командиров бригад, как по-русски говорится, силы рассуроплены. Карусель, да и только! Как тут воевать?..

— Товарищ подполковник! — осмелился прервать напряженное молчание Кочергин. — Что там, восточнее Верхне-Кумского, за поселком? Будто нефтехранилище горит? Степь в огне…

— У Неклинской балки, в районе поселка Заготскот, действует огнеметная танковая бригада кавэ: поддерживает сибирский стрелковый полк. Части усиления успешнее выполняют задачу ликвидации захвата противником Верхне-Кумского, чем части корпуса. Чушь! — снова вскипел Карапетян. — Отдельный стрелковый полк раньше нас Кумским овладеет!.. Дождемся!.. Позор!.. Отправляйтесь и передайте командиру двадцать первого танкового полка мой приказ: используя успешные действия пятьдесят девятой бригады и пятьдесят пятого отдельного танкового полка Асланова, которые будут брать Верхне-Кумский отсюда, с севера, сосредоточить силы и в восемнадцать ноль-ноль атаковать поселок, поддерживая огнем сибиряков.

Подполковник, немного увлекшись, в этот момент смотрелся полководцем.

— Я перевожу штаб западнее, — добавил после паузы комбриг, — с расчетом к ночи разместиться в Верхне-Кумском!.. Да, — вдруг вспомнил он, — артиллерии, говоришь, недостаточно? Даю Бережнову приданную мне комкором батарею эрэсов из его гвардейского минометного полка. Подполковнику Бережнову доложить о выполнении приказа… в девятнадцать ноль-ноль. А теперь бегом к комбату эрэсов и поторопитесь с батареей в расположение своего полка. Выполняйте! Ну что еще?

— Подполковник приказал карты получить…

— Не поспели!

— Но-о… командир полка по немецким воевать отказывается. Сказал: так и доложи!

— Отка-азывается?.. Ну, уморил! — зашелся смехом Карапетян. — Погляжу, вы все там один к одному!.. Возьмете поселок, будут вам и карты, — нахмурился он, — а покуда обоходитесь немецкими… Они, кстати, не хуже наших!

Укрыв в лощине броневичок и три машины с зачехленными ракетами, Кочергин вместе со старшим лейтенантом — командиром батареи эрэсов — пересек черное поле, где расстался со своим напарником по недавней разведке. Выбирали место, чтобы осмотреться, прежде чем провести машины по низине между поселками. Не по обстановке аккуратно, как на смотр, одетый старший лейтенант был очень обеспокоен ситуацией, в которой предполагалось перебросить его ракетные установки под носом у немцев: опасался танкового перехвата. Оба, встав на колени в снег, внимательно изучали впереди пересеченную местность. Кочергин повел биноклем на север. Шкала поползла по обезжизненным лощинам, по поселку Восьмого Марта, Спецпоселку и вдруг наложилась на три копенки, у которых он заметил какое-то движение. Оглянувшись на его возглас, командир эрэсов посмотрел туда же, и они молча стали разглядывать необъяснимые среди степи копны бурьяна.

— Наши! — не опуская бинокль, толкнул Кочергин локтем соседа. — Танки бурьяном маскируют, видишь?

— Засаду устроили?

— Вряд ли. Всего три машины, к тому же вроде б семидесятки… Со стороны поселков их не видно, тем более из Верхне-Кумского: он далеко. Какой же это может быть полк? Разве что подполковника Асланова, отдельный? Он свои танки держит в балке, что к Шаблинскому на Мышкове спускается. Мы в разведке их там утром видели… В резерве его полк, что ли?

— Сейчас поймете. Если это идут немецкие танки, они незаметно могут пробраться на фланг, даже в тыл частей корпуса, наступающих отсюда на Верхне-Кумский, — не опуская бинокля, негромко заметил старший лейтенант. — Этот-то фланг скорее всего и прикрывает ваш Асланов… Засадный его полк. Засадный!..

— Танки, говоришь? Может, и прикрывает… Да, ползут. Восемь… Двенадцать… Девятнадцать… Двадцать шесть. Вот пропасть! Немцы! У нас таких сил за поселком нет.

— Смотрите, еще показались… Нет-нет, правее, за балкой! Да, там. Там! А бронетранспортеров… Тринадцать на дюжину! Откуда они? Похоже, из Восьмого марта…

— Эх, эрэсы нельзя использовать… Давай я к Карапетяну на «бобике» слетаю? — предложил Кочергин.

— Бесполезно, не разрешит. А нужда заставит, я и сам команду дам.

— Немецких куда больше прет, чем может быть танков у Асланова. Будь у него даже полный комплект, как в ноябре, — разглядывал Кочергин колонны вражеских машин, опоясывающих степь.

Она вдруг заискрилась мириадами солнц, отраженных кристаллами снежинок. Неожиданно яркий свет выгнал слезу из напряженных глаз. Кочергин с досадой вздернул голову. В мгновенном просвете туч маячил едва различимый квадратик.

— Смотри! Еще толком не прояснилось, а «рама» уже висит!