Конец "Зимней грозы"

«Во кросс!.. — бежал Кочергин, досадуя на слабость в ногах. — Тяжеловато без тренировки! Все в «бобике» катаюсь!..»

Чертыхаясь, он взобрался по дождевым вымоинам на обрыв. В полусотне метров впереди, на крутом склоне, замер немецкий танк. Двустворчатые крышки люка в борту башни, похожие на дверцы сейфа, распахнуты. Из люка выглянул командир «восьмой». В одной руке он зажал флаг, рдевший в пологих лучах, пробивших туман, в другой — портрет фюрера в рамке.

«Как кукушка из часов!» — невольно улыбнулся Кочергин и тут же согнал улыбку.

— Вас, старший сержант, батальонный комиссар откомандировал? Или вы здесь по собственному почину?

— Вылазь, вылазь, цыплячья башка в ребрастой шапке! Шустрый какой! — опередил ответ Зенкевича артиллерийский старшина. — Мое орудие танк подбило! Зенки-то протри! Левое колесо всмятку, вашим танкам отсель не достать. Они глядикося где! Гони флаг!

— Спокойно, старшина! — вмешался Кочергин. — Устав забыли? Зенкевич, доложите! — Он подавил раздражение.

— Нет, вы посмотрите на него, помначштаба! — спрыгнул тот на землю. — «Колесо»! Ле-ни-вец! Вразумел, дурья башка? А потом побачь на лобовую броню! Вся плита в трещинах, как стекло! Это тоже твое попадание? Явный рикошет с нашей стороны, — безапелляционно заключил Зенкевич. — Мой снаряд-то, мой!

— Не хитрите, старший сержант. Ясно, вы здесь самовольно. Поэтому отправляйтесь на место, не время болтаться! И вы, товарищи артиллеристы, не задерживайтесь. Не хватало из-за первого же танка передраться! Скоро их каждому вдосталь будет… Стреляйте метко, не хуже нас, и это сейчас пригодится, — тревожно оглянулся Кочергин в сторону реки. — На батарею, бегом! Отдайте портрет старшине, Зенкевич. А вы покажите его командиру дивизиона, — козырнул он батарейцу, зло сверлившему их маленькими глазками.

— На кой прах ему этот выродок! — продавил каблуком портрет старшина и, небрежно откозыряв, повернулся к балке. — Пущай подавится! — бросил он через плечо, намекая на Зенкевича.

Следом, метнув недобрый взгляд в сторону танкиста, направился другой батареец.

Когда подбежали к тридцатьчетверкам, старший сержант торжествующе протянул флаг Ибрагимову. Их обступили. Флаг развернули.

— Н-да! — вскинул смоляные брови замполит. — Да это же знамя одиннадцатого танкового полка! Вот и надпись…

— Кто ж был в машине? Неужто командир? — охнул Вулых.

— Знамя могли в Верхне-Кумский везти, если командир их полка там. Кто знает? — ни к кому не обращаясь, заметил Кочергин.

— Вот ужо всыплет он им! Пожалеют, елки-корень, что живы остались! — хохотнул Зенкевич.

Общее веселье не разделил только Ибрагимов. На мгновение улыбнувшись прищуренными глазами, он окинул всех снисходительным взглядом и в бинокль стал рассматривать что-то за балкой.

— Что делать будем, товарищ батальонный комиссар? — спросил несколько обескураженный его безразличием к флагу Кочергин.

— Что делать? А ну, обернись!

По другую сторону балки, от реки, быстро приближался двойной ряд танков. Они шли в шахматном порядке. В прояснившейся дали даже невооруженным глазом можно было различить за ними бронетранспортеры.

— По машинам! — взбираясь на танк, крикнул Ибрагимов. — Кочергин — на связь! — И опустил крышку люка.

По команде «бобик» помчался в сторону дороги от Верхне-Кумского на Новоаксайский, к штабному автобусу, укрытому в Песчаной балке. Там был только водитель Миша. Кочергин развернул башенку назад и тут же схватился за бинокль. Всю шкалу делений, без интервалов, заняла накатная волна серо-желтой брони.

«Не меньше батальона и еще столько же мотопехоты. Вот где без артиллеристов никак! Сейчас это усвоим! И в первом ряду — тяжелые танки!..»

Они тут же, с больших дистанций, открыли огонь. Из удалявшегося от балки броневичка Кочергин увидел змеящуюся линию желтых вспышек. Склон, обрамленный горящим бурьяном, полосовали черные мазки разрывов. В лицо с силой плеснуло теплым воздухом. За спиной грохнуло.

«Во черт, и на меня перекрестье наложили! А может, перелет? Этак без чердака оставят!» — мотнул головой на разрыв Кочергин.

Ибрагимов решительно принял неравный бой. Его танки, резко разворачиваясь, вели беглый фланговый огонь через балку, поднимаясь к ее вершине параллельным с немцами курсом. Зрелище захватывало, и, когда броневичок нырнул в поперечную складку местности, Кочергин, не оборачиваясь, дотронулся подошвой до спины Шелунцова. «Бобик» притормозил. Теперь, опершись локтями на диск, можно было отлично рассмотреть боевые порядки гитлеровцев. Четкая шкала делений накладывалась на расплывавшиеся в поле зрения бинокля ближайшие стебли бурьяна. Их трепал ветер, и Кочергин приподнялся выше, чтобы они не застили. Сизая дымка затягивала балку, разделявшую танки. Потянуло едким душком бездымного пороха. По степи, сшибаясь, перекатывались пушечные громы, больно ударяя в уши.

«Да-а, не менее шести танков на наш один… Ага! Два накрылись!» — отметил лейтенант султаны дыма, поплывшие над рядами немецких машин.

«Батарея! Почему молчит?» — пронзила мысль.