Конец "Зимней грозы"

Вдруг там, где рвали воздух пушки невидных из лощинки тридцатьчетверок, тоже взмыла спираль тяжелого, жирного дыма и стала круто изгибаться по ветру.

«Кто горит? Ибрагимов, Зенкевич, Вулых?.. Почему, разорви их, молчат артиллеристы?..»

— Иван Гаврилович, — обернулся он к тревожно следящему за боем с крыла броневичка Шелунцову, — поворачивай по этой впадине к вершине балки. Туда, верно, машины Ибрагимова отходить будут. Куда ж еще? Только посматривай! По ходу слева, в поселке Восьмое марта, вроде б немцы.

— Тогда несдобровать: встретят «хлебом-солью», — хлопнул тот дверцей.

Две тридцатьчетверки под острым углом постепенно сближались с броневичком. Башни повернуты назад, в открытых люках торчат головы командиров машин. В прыгающий в руках бинокль Кочергин торопился рассмотреть лица, но никто не обернулся, неотрывно провожая глазами немецкие танки и бронетранспортеры. Те, не опасаясь больше фланговых атак, удаляясь, разворачивались на север, в сторону дымных туч над Верхне-Кумским. Оттуда по-прежнему доносилась канонада, так же как далекое эхо боя в пойме Аксая. Кочергин оглянулся на сигнал «виллиса». Броневичок притормозил. Бережнов привстал с переднего сиденья, вглядываясь в приближавшиеся танки. За его спиной раскачивалось длинное «удилище» антенны танковой рации.

— Машины Ибрагимова нет, товарищ комполка! — понимая нелепость информации об очевидном, выкрикнул Кочергин.

— Куда это они отправились? — обронил Бережнов. — К балочке их заверну, пусть до времени из укрытия постреляют. Автоматчиков бы раздобыть, Кочергин… Нет, постой! Тебе другое задание. Проскочишь меж поселками в расположение пятьдесят девятой бригады. Она наступает на Верхне-Кумский с той стороны, от Мышковы, по дороге из Черноморова. Свяжись там со штабом двадцатого танкового полка — командир в курсе, — и совместно с их офицером разведай, не просочились ли немцы в сторону Дона, за поселок Восьмое марта…

«За балку Киберева, значит… там до Верхне-Рубежного кусочек придонской степи о-го-го!» — представил знакомую по разведке с Бородкиным местность лейтенант.

— Доложишь результаты разведки лично командиру бригады: он за Верхне-Кумским, в Горькой балке… карты у него получишь. В случае скажи, по немецким воевать отказываюсь! С богом!.. Да, Кочергин! — крикнул он вслед. — Все танкоопасные направления пристреляны и подвергаются огневым налетам. Это стыки и фланги частей! Не подвернись, посматривай! — едва расслышал лейтенант.

Открыв дверь землянки командира бригады, Кочергин отрапортовал в темноту. Автоматчик часто дышал ему в затылок. Карапетян шагнул навстречу, в полосу света.

— А, лейтенант… Кочергин! Так, кажется? Ну входите, что же вы? И ближе к делу. Знаю, зачем здесь… Задание на разведку Бережнову я радировал. Связь ни к черту, — сердито оглянулся он на старшего сержанта, возившегося у рации.

Шею подполковника окутывал толстый шарф, из-под надвинутой на лоб ушанки торчал крупный нос, под которым щетинились неподстриженные усы. Небритые щеки почернели. Глаза быстро привыкли к темноте. В землянке, наспех вырытой в одном из восточных ответвлений балки, кроме командира бригады, были его ординарец и радист. Провожатый Кочергина топтался у входа, не решаясь войти. Он то и дело заглядывал внутрь, застя свет в узком проеме двери: автоматчику хотелось погреться, хотя в землянке Кочергину показалось не теплее, чем снаружи, только что не дуло.

— Ну давай, давай сюда, не затыкай дверь, и так темно! — прикрикнул на него Карапетян. — Посидишь у телефона и позовешь, случись что, а ординарец со мной пойдет. Выйдем, лейтенант, на воздух. Не могу долго без света, не привык! Наверху доложишь.

— В обследованном районе придонской степи, — начал Кочергин, поднимаясь по склону рядом с подполковником, — противник не обнаружен. В приречных населенных пунктах, на большаке по левому берегу Дона и в прибрежном лесу его тоже нет. Из леса в район дислокации нашей шестидесятой бригады следуют… подкрепления.

— Подкрепления? — заметив паузу, хитро улыбнулся Карапетян.

— Да. Подразделения, в основном стрелковые, обозы, полевые кухни… Небольших групп за два с лишним часа — мы прикинули — в общей сложности не больше батальона набралось.

— Э! Не оттуда, не оттуда, лейтенант, идут настоящие подкрепления. — Поднявшись на склон, повел рукой подполковник на северо-восток. — Отдельный стрелковый полк к нам прибыл. И еще какой. Сибиряки! Там грузин командир, замечательный солдат! У тебя все?

— Мост в низовьях Аксая по-прежнему охраняется отделением автоматчиков и тремя расчетами бронебойных ружей. Начальник охраны сообщил, что противник не появлялся…

— Так… А как действует Бережнов на Аксае? Почему немцы подбрасывают подкрепления в Кумский?

— Двадцать первый полк с рассвета поддерживал действия за рекой и пытался помешать движению немецких танков от переправ к поселку. Но сил для того и другого недостаточно…

— Недостаточно? А зачем я Бережнову батальон дал? Каждый должен драться за двоих, за троих! Сил им недостаточно, видите ли!