Конец партии

На всех кораблях начались авралы. Матросы сначала протестовали, но потом сдались и стали понемногу, начиная с элементарного, наводить порядок. Труд облагораживает, а ратный труд сближает. Из Кронштадта прибыли в Гельсингфорс отремонтированные и ранее стоявшие там боевые корабли. На причалах остались лишь учебные посудины и те, что были на ремонте. Охраняла и эксплуатировала их горстка матросов и офицеров. По настоянию Керенского адмирал Рыков лично отобрал туда матросов, выбирая самых аполитичных и при этом не имеющих особой ценности для боевого флота.

Постепенно положение Балтийского флота выравнивалось, но вдруг, уже после прекращения нападений финнов на Гельсингфорс, на линейном корабле «Полтава» вспыхнул бунт. На этот раз бунтовщики остереглись убивать офицеров и кондукторов, ограничившись их избиением, после чего закрыли тех в каютах. Зачинщиками беспорядков (что не удивительно!) оказались анархистские элементы, на время затаившиеся и сделавшие ставку на матросов, призванных с Малороссии.

Адмирал Григорович, узнав о бунте, решил приехать к морякам лично для проведения переговоров. К флагманскому крейсеру приплыл вызванный им эсминец «Внимательный», пребывая в тревоге и сомнениях, адмирал сошёл на его палубу. Добравшись до стоянки «Полтавы», эсминец застыл напротив линкора, слегка покачиваясь на мелкой волне.

Вахтенный отсемафорил на линкор, что на эсминце находится Командующий. Оттуда ответили, что поняли и ждут его у себя. Получив ответ, Григорович усмехнулся. Он стоял на открытой палубе и ветер бил по нему, грозя снести с седой головы фуражку. Точно также её готовы были снести матросы, поднявшие восстание. Нет, не стал рисковать адмирал и через сигнальщика передал сообщение на «Полтаву», что он ждёт представителей корабля на эсминце.

В течение часа ничего не происходило. Матросы хаотично перемещались по палубе линкора, плевали в воду, глазели на «Внимательный». Судя по их жестам и позам, они явно ругались и посылали проклятия в адрес трусливого, по их мнению, адмирала.

Через некоторое время проходивший на борту линкора митинг закончился и там пришли к согласию, потому что стволы двух бортовых орудий качнулись и, словно угрожая, развернулись, уставившись в упор на эсминец. Но Григорович спокойно ждал. Видимо, на линкоре шли горячие дебаты, и обсуждался вопрос, какие требования выдвигать и кому плыть на эсминец и вообще, стоит ли это делать. Прошло ещё два часа.

В конце концов, там разобрались, и на палубе линкора появилась группа решительно настроенных матросов. Спустив вельбот, они загрузились на него и, шустро работая вёслами, направились к эсминцу. Доплыв, быстро отдали швартовы и один за другим вскарабкались на палубу эсминца, представ перед адмиралом.

— С чем связан ваш бунт? — холодно поинтересовался у них Григорович.

— Мы против войны, — нагло заявил коренастый матрос с мерзким выражением лица отъявленного негодяя. Весь его вид словно бы выражал социальный протест, напоказ противопоставляя всему хорошему всё плохое. Круглая голова матроса, сидевшая на очень короткой шее, казалось, росла прямо из плеч, что придавало ему гротескный вид известного французского горбуна.

— Вы не могли бы представиться сначала, с кем я имею возможность разговаривать?

— Я председатель комитета линкора «Полтава» гальванер Ковальский, — с показной гордостью пробасил матрос.

— Насколько я знаю, на корабле не было никакого комитета, он прекратил своё существование.

— Мы создали новый и заявляем, что отказываемся складывать свои головы за Временное правительство. Нет войне!

— А я вас не призываю, товарищ матрос, складывать голову за Временное правительство. Достаточно будет и того, что вы будете воевать за Россию.

— Мне Россия не интересна, я украинец и буду защищать рiдну Украiну, а не москалей.

— Но вы же служите на российском флоте, товарищ, так будьте любезны выполнить свой воинский долг полностью.

— Я никому и ничего не обязан! — крикнул в лицо адмиралу матрос, зло сощурив глаза и сжав кулаки. Сзади него насупились его товарищи, показывая, что они тоже настроены весьма решительно.

— Но вы же давали воинскую присягу?

— Ну и что? Меня заставили, и мы в скором времени отправимся до дома, до хаты. Хватит, навоевались…

— Товарищи матросы, но вы же должны понимать, что совершаете воинское преступление?

В ответ послышались отборные ругательства, а матрос, поддерживаемый товарищами, явно собирался броситься на адмирала, но окружившие их офицеры и матросы эсминца в любой момент готовы были это пресечь. Оглянувшись на них, Ковальский процедил.

— «Полтава» отказывается идти в бой и в случае атаки на линкор окажет военный отпор и потопит любой корабль, что рискнут напасть на него. Пусть хоть вся эскадра нападёт, мы отобьёмся от всех, — с глупым пафосом заявил матрос. — Мы вам ещё покажем, кто из нас сильнее.